История девяти сюжетов - [27]

Таинственная рука хитроумно расставляет сети, в которые попадаются враги. И эта же рука тайно покровительствует друзьям.

* * *

Когда за Дантесом упал железный занавес мнимого правосудия, один только человек пришел ему на помощь — владелец «Фараона» Моррель. Несколько раз пытался он вызволить своего матроса из судебно-полицейских лап. Но препятствует могущественная рука Вильфора. Узнав, что старик, отец Дантеса, бедствует, Моррель посылает ему щедрую сумму. Помощь приходит слишком поздно.

Через четырнадцать лет, к тому времени, когда Дантес обретает свободу, дела Морреля приходят в упадок. Гибнут несколько его кораблей со всем грузом, долги растут, надвигается угроза краха. Единственная надежда — последний принадлежащий ему корабль «Фараон», тот самый, на котором плавал Дантес. «Фараон» давно уже должен был прибыть из Индии, но его все нет.

В крайне подавленном состоянии сидит Моррель в опустевшей конторе. Входит солидный англичанин, представитель банкирского дома «Томсон и Френч». Он заявляет, что дом скупил векселя Морреля на сумму 225 тысяч франков, и поскольку распространяются слухи, что дела судовладельца пошатнулись, ему нужно знать, в состоянии ли Моррель выкупить векселя.

Да, если благополучно прибудет «Фараон». А если он потерпит крушение? «Глаза несчастного арматора наполнились слезами». Он не может скрыть истины — банкротство тогда неминуемо.

Как раз в этот момент, согласно приемам приключенческого жанра, на лестнице раздается шум, и вваливается команда «Фараона». Что с кораблем? Он погиб.

Старый матрос Пенелон рассказывает о чрезвычайных мерах, принятых во время бешеного шторма. Капитан приказал в критический момент убрать бом-брамсель и бом-кливер, затем и грот. Корабль шел под фоком, марселями и брамселями. Шторм все усиливался. По приказу капитана взяли два рифа у марселей.

И тут флегматичный англичанин, к удивлению всех, вмешивается в разговор:

«Этого недостаточно под теми широтами… Я взял бы четыре рифа и убрал бы фок».

Странно, какой-то банковский служащий оспаривает действия опытного капитана. Но Пенелон почтительно объясняет:

«Мы сделали еще больше, сударь… мы взяли на гитовы контр-бизань… марселя… и пошли под одними снастями».

Англичанин стоит на своем: этого было недостаточно, корабль был слишком старый, чтобы так рисковать.

Оказывается, он прав. На расстоянии тысячи миль он угадал ошибку. Пенелон подтверждает: это-то и погубило корабль — открылась течь. Корабль пошел ко дну. Команда еле спаслась.

* * *

Должен сознаться, что, когда я подростком читал и перечитывал роман, я совершенно не уяснил себе, что происходило на корабле и в чем капитан ошибся. Еще удивительнее: мне казалось, что я все понял. И только впоследствии, когда я оказался на флоте и свыкся с морскими терминами, я убедился, что в юности еще не научился различать понятое от непонятого.

Поэтому добавлю краткое пояснение.

При шторме нужно уменьшить площадь парусов, чтобы мачты сумели выдержать огромный напор ветра. Но при этом не терять хода, иначе корабль станет беспомощной игрушкой волн.

Капитан сначала отдает правильные распоряжения. Он велит убрать верхние паруса, а затем и грот (самый нижний большой парус у средней, грот-мачты). Но этого недостаточно. Нужно было еще убрать фок (нижний, самый большой парус у передней, фок-мачты) и взять четыре рифа у контр-бизани, самого заднего паруса.

Что значит «взять четыре рифа»?

Я понимал слово «риф» только в одном его значении — подводной скалы либо мели с каменным грунтом. Но тогда «взять четыре рифа» — попросту бессмыслица. К стыду своему, я этого даже не заметил и не задумался над тем, что же означает это выражение.

Большие паруса разделяются на шесть поперечных полотнищ, которые называются рифами. При помощи продетых сквозь парус завязок их можно поднять (как поднимают, скажем, штору).

Спор идет о том, сколько рифов следовало взять. «Англичанин» считает, что четыре. Таким образом площадь контр-бизани уменьшилась бы втрое. Капитан сначала приказывает взять два рифа, что недостаточно, а потом хватает через край: велит «взять на гитовы» (то есть убрать совсем) контр-бизань и второй ряд парусов на остальных мачтах. Корабль становится неуправляемым.

«Англичанин», видать, опытный моряк.

Но откуда он мог узнать, что «Фараон» был слишком стар? Внимательного читателя, конечно, пронзает догадка, что «служащий банкирского дома» не кто иной, как Дантес. Ведь он прослужил на «Фараоне» все юные годы.

В этот момент «англичанин» рискует навести на след исчезнувшего Дантеса. А ведь граф Монте-Кристо принимает все меры, чтобы никому не открылось его истинное имя. Имя человека, бежавшего из пожизненной темницы.

Правда, четырнадцать лет, проведенных в подземелье, сильно изменили его внешность. Но ведь он говорит с матросами, с которыми долго плавал вместе, даже командовал ими в злосчастном последнем рейсе. Они могут узнать его по голосу, наконец. А читатель знает всю силу выдержки, хладнокровия, невозмутимости, выработанную в себе Дантесом. А тут он чуть не выдает себя.

Но здесь-то и проявилось тонкое психологическое чутье Дюма. Дантес не выдержал, поставил под угрозу свое инкогнито, потому что в нем пробудилась душа матроса, крепчайшими узами привязанного к