История Ближнего Востока в древности - [23]
До тех пор пока в общине существовал только один вид собственности на землю (коллективная собственность всех ее членов) и пока все сообща трудились на этой земле, даже при условии выделения ремесла и при совместном отправлении культа, хозяйственная отчетность была не нужна. Она появилась лишь тогда, когда владелец земли перестал быть производителем, когда то ли в результате захвата, то ли вследствие щедрости общинников в границах общины образовался независимый ареал. И хотя члены общины продолжали трудиться на этом участке, он уже перестал быть их общей собственностью, а урожай, который с него снимали, являвшийся результатом их совместного труда, не подлежал дележу. Это была особая собственность, ее неприкосновенность охраняли специально выделенные для-этого люди. Они же следили за работой общинников, заботились об отправлении культа и т. д., но в процессе производства уже не участвовали. Так наряду с общинной собственностью начала развиваться собственность храма (государства), поскольку в большинстве обществ, особенно в аллювиальных долинах, храм выполнял помимо культовых административно-государственные функции.
При таком положении дел регулярный бухгалтерский учет зерна, поголовья скота и прочего становился основным условием нормального взаимодействия собственника и производителей. Вот почему первые признаки возникновения письменности являются почти бесспорным доказательством существования государственной собственности. Все имеющиеся у нас в настоящее время материалы позволяют утверждать, что древнейшие письменные памятники представляют собой не что иное, как документы хозяйственной отчетности[5].
На одной из печатей этого времени, найденной в Сузах, обращает на себя внимание деталь, непременно сопутствовавшая появлению государственной собственности. Это изображение писца, который, возможно, наблюдал за работой общинников на полях и пастбищах, не являвшихся собственностью общины. Впрочем, функции писца и надзирателя могли не совмещаться в одном лице, но, как бы то ни было, изобретение письменности было признаком возникновения зачатков административного аппарата — необходимого элемента любой государственной организации.
На рубеже IV и III тысячелетий в Сузиане зафиксированы все основные признаки существования государства: 1) определенная территория с различного типа поселениями, что свидетельствовало о совершившемся уже общественном разделении труда и о подчиненном положении земледельческой периферии по отношению к административно-культовому центру, в котором сосредоточилось несельскохозяйственное производство; 2) имущественное расслоение, обусловленное достаточно высоким уровнем техники и профессиональной специализации; 3) начало создания военной организации для защиты имущества от пастухов-скотоводов; 4) государственная собственность; 5) изобретение пиктографического письма; 6) зачатки управленческого аппарата.
Таким образом, как ни существенна была роль урбанизации, сами по себе городские организмы на этапе перехода от родового строя к государственности были фактором второстепенным, одним из многих, которые способствовали возникновению государственных образований. Нельзя, однако, преуменьшать их значения. Города стали средоточием сокровищ культуры, в них накапливались и распределялись материальные блага и осуществлялся обмен между производителями. Города были катализаторами, ускорявшими процесс отмирания родового строя.
Однако прошло еще несколько столетий, прежде чем в Сузиане сложилось государство Элам, ибо вследствие глубокого кризиса конца IV тысячелетия до н. э. темп развития обществ в этом районе несколько замедлился. В результате вперед выдвинулась Месопотамия, решительно обогнавшая в своем развитии остальные общества Ближнего Востока.
Едва ли не до последних лет существовало мнение, будто больших успехов в развитии достигли только общества, населявшие южную часть Междуречья. Подобное суждение подкреплялось многочисленными археологическими раскопками, подтверждавшими чрезвычайно высокий уровень развития этих обществ. Было принято считать, что по крайней мере до II тысячелетия до н. э. население южных районов опережало своих северных соседей, жителей прилегавших к Месопотамии районов Плодородного полумесяца. Это заблуждение возникло вследствие того, что материалы, имеющиеся в распоряжении современных историков, подчас носят случайный характер. Однако после того, как вся эта местность была обследована при помощи аэрофотосъемки и были обнаружены десятки теллей, раскопки которых дали поразительные результаты, стало ясно, что утверждение о приоритете Южной Месопотамии на рубеже IV и III тысячелетий не должно приниматься безоговорочно. Можно смело утверждать, что ни Северная Месопотамия, ни Сирия не были в тот период отсталыми районами, что у них была собственная высокоразвитая материальная культура, ничем не уступавшая культурам Южной Месопотамии.
