История Ближнего Востока в древности - [146]
Новые исследования первобытных обществ изменили взгляды К. Маркса и Ф. Энгельса на отдельные этапы всеобщей истории; они нашли выражение как в книге Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1888 г.), так и в его «Письмах об историческом материализме» (1890–1894). Концепция «азиатского способа производства» была заменена в этих трудах учением о первобытнообщинном строе, за которым следовали рабовладельческий строй, феодализм и капитализм.
Все эти рабочие гипотезы, которые послужили необходимым вспомогательным материалом для изучения механизмов капиталистического общества, отражают этапы эволюции взглядов К- Маркса и Ф. Энгельса. Тем не менее на них нередко опираются, желая обосновать всевозможные теории, имеющие мало общего с Марксовой теорией развития общества. Не следует забывать, что теория развития человечества К. Маркса, как и всякая научная теория, развивалась постепенно — от рабочей гипотезы до дефиниции, подтвержденной фактическим материалом.
В качестве рабочей гипотезы К. Марксом и Ф. Энгельсом была создана теория «азиатского способа производства». Однако тенденциозный подход к текстам трудов К- Маркса и Ф. Энгельса привел к тому, что в 1929–1931 гг. некоторые исследователи стали утверждать, будто К. Маркс и Ф. Энгельс вообще никогда об этом не писали>{142}. Публикация в 1939 г. обнаруженного среди рукописного наследия К. Маркса небольшого наброска «Формы, предшествующие капиталистическому производству» (1857–1858) явилась толчком к возобновлению дискуссии об «азиатском способе производства». Эта дискуссия была тем более полезна и актуальна, что в это время появилось большое число новых источников, касающихся развития обществ древнего Востока и нуждающихся в теоретическом осмыслении.
Дискуссия особенно широко развернулась после публикации этой работы на европейских языках (1947 г.). При этом набросок К. Маркса был воспринят не как одно из звеньев на пути разработки теории исторического материализма, а как изложение вполне созревшей теории. Отсюда множество ошибочных концепций, пересмотренных впоследствии либо самими авторами, либо их оппонентами. Обнаружилось прежде всего различие взглядов на сущность так называемого «азиатского способа производства», ибо доминирующее влияние государственной власти на организацию сельской общины засвидетельствовано не только в Азии, но и в Африке, Америке и Европе. Сам факт существования общины ничего не говорит о принадлежности общества к той или иной формации. Точно так же абсолютная власть царя не является особенностью, присущей только странам Востока.
В настоящее время продолжает существовать несколько концепций, рассматривающих «азиатский способ производства» как: 1) смешанную азиатскую рабовладельческо-феодальную формацию>{143}; 2) переходную, или раннеклассовую>{144}; 3) специфическую формацию восточного феодализма>{145}; 4) формацию зависимых людей, соединяющую в себе элементы рабовладельческой и феодальной эксплуатации, а также использование наемного труда>{146}. Особенно много работ, посвященных этому вопросу, появилось в 1964–1967 гг. Их содержание не исчерпывается сказанным выше. Казалось, анализ особенностей «азиатского способа производства» и включение его в теорию об общественных формациях поможет решению теоретических вопросов. Вскоре, однако, стало ясно, что определить основной экономический закон «азиатского способа производства» нельзя, не говоря о надстройке>{147}.
Вследствие этих неудач внимание исследователей обратилось на рассмотрение прежде не изученных проблем докапиталистических обществ. В результате анализа роли и положения общины в странах древнего Востока и в классических Греции и Риме, тщательного изучения имущественных отношений, идеологии и т. п. выяснилось, что различия между Ближним Востоком и античным миром в лучшем случае следует считать количественными, потому что Восток не был так «деспотичен», как его представляет литература XIX в., а свободный крестьянин античного периода не был так свободен, как это принято считать. Зато одинаковой была основа, на которой развивались общества древних Ближнего Востока, Греции и Рима. Ибо при уровне развития техники и общественного опыта того времени все отношения зависимости, на какой бы основе они ни возникали, неизбежно вели к рабовладельческому способу производства. На протяжении четырех тысяч лет развивались различные его варианты, но всегда эксплуатируемый труженик был лишен средств производства и возможности свободно распоряжаться своей рабочей силой. Рабочая сила присваивалась путем прямого, так называемого внеэкономического принуждения, без участия рынка труда. В непосредственной связи с тем или иным этапом развития возникала соответствующая организация общества и государства.
Много проблем еще ждет своего решения. Новейшие исследования позволили преодолеть схематизм представлений о древневосточных обществах. Стало ясно, что история древнего Ближнего Востока неотделима от истории Греции и Рима. В обществах и государствах древнего Ближнего Востока существовала та же социально-экономическая формация, что и в античном мире. Древний Ближний Восток представлял первый этап развития этой формации. Не позднее чем со времени Ассирийской империи, и в особенности с халдейских времен, т. е. с IX–VII вв. до н. э., на Востоке начали складываться факторы, характерные для второго этапа, представленного классическими Грецией и Римом. Центрами развития этих факторов были главным образом финикийские и вавилонские города.
