Начали бой. В первый момент подбадривало то, что он всё же один, а нас четверо, но, видать, в первой атаке Корсунскому всё же досталось и он вышел из боя и его ведомый, прикрывая своего ведущего, тоже. А мы с Манкевичем вдвоём на виражах крутимся за этим «Яком». Схватка была нешуточная: с крыльев срывались белые шнуры сжатого воздуха, но Манкевич постепенно начал подбираться к нему. Вдруг, смотрю, на очередном развороте у моего ведущего мотор сбрасывает обороты и комэск выходит из боя и планирует. Я сначала думал, что появление «фоккеров» прозевал, но рядом никого. Немец на «Яке» попытался несколько раз пристроиться то к нему, то ко мне, но у него ничего не вышло и он был вынужден уйти, а мы приземлились на ближайшем аэродроме, где базировались наши бомбардировщики».
Оказалась, что в самый напряжённый момент боя в моторе на самолёте Манкевича произошёл обрыв шатуна поршня, который пробил картер двигателя, из-за чего ему и пришлось выйти из боя. После этого пришлось уже удивляться механику Николаю Конашу, обслуживавшему самолёт Анатолия. Из приземлившегося истребителя с бортовым номером лейтенанта Морозова почему-то сначала вылез капитан Манкевич и только за тем хозяин самолёта, сидевший в скрюченном состоянии в закабинном пространстве.
В то же день с этим немецким «Яком» встречались лётчики 157-го ИАП, но им не удалось подловить пирата. В завязавшемся бою, тот в самый наряжённый момент ушел кабрированием, да так, что ни одному из наших не удалось его преследовать. Предполагали, что на самолёте снята бронеспинка и используется горючее с более высоким октановым числом (наши летали в основном на бензинах марки Б-78 или Б-80, с октановым числом соответственно в 78 или 80 единиц, в то время как немцы использовали 87-октановый бензин марки В4. — Прим. авт.). Однако надо было принимать какое-то решение и оно нашлось. Решено было утром нанести на плоскости всех «Яков» белые широкие полосы, а на следующее утро — на фюзеляжах. Спустя еще сутки крыльевые полосы смыли, но зато выкрасили красным цветом коки винтов. На следующий день коки стали белыми. Понятно, что любой появившийся в зоне действия 16-й Воздушной армии «Як» без этих знаков быстрой идентификации подлежал безусловному уничтожению. Судя по всему, поняли это и немцы, так как больше «Як» не появлялся.
Всего в течение 1943 г. лейтенант Морозов выполнил 33 боевых вылета и налетал 29 часов 38 мин. из них на Як-7Б — 12 вылетов, а на Як-9 — 21. 17 боевых вылетов были выполнены на сопровождение бомбардировщиков и 16 — на прикрытие своих войск. В восьми воздушных боях лётчик сбил один самолёт противника, за что был награжден орденом Красной Звезды.
Зимой 1943–1944 гг. 163-й ИАП был отведен в тыл на отдых и пополнение лётным составом и техникой под Харьков на аэродром Рогань. А уже в марте 1944-го часть перебросили под Ковель. К этому времени Анатолий Морозов был повышен в звании до старшего лейтенанта и был назначен командиром звена. Ведомым ему назначили прибывшего из училища лейтенанта Бунчукова, который прикрывал хвост своему командиру почти до самого конца войны. Командиром 1- й эскадрильи назначили лучшего мастера пилотажа 163-го полка капитана Николая Хоренко. К этому времени китель этого безусловно одного из лучших лётчиков заслуженно украшали четыре ордена Красного Знамени.
Несмотря на то, что поражение Германии становилось всё более очевидным, немцы продолжали упорно сражаться, по-прежнему демонстрируя отменную боевую выучку и мастерство. Более того, именно под Ковелем они, находясь, как это представляется многим сейчас, в «глухой обороне», устроили ещё один «котел» нашим, на этот раз уже наступающим частям, наглядно демонстрируя, что, несмотря на серьёзные стратегические просчёты, их войска на тактическом и оперативном уровне действуют грамотно и не упускают ни единой возможности для нанесения противнику тяжёлых потерь.
Для поддержки окружённой группировки и организации нового прорыва в широких масштабах были задействованы значительные силы нашей штурмовой авиации. Основной задачей 163-го ИАП на этом этапе было прикрытие «горбатых» и разведка. После того как летом в полк начали поступать Як-9Т с мощными 37-мм пушками НС-37, на лётчиков взвалили и задачи по нанесению штурмовых ударов. В обычных условиях позиционного фронта с отлаженной немецкой системой ПВО выполнение подобных заданий всегда было чревато тяжёлыми потерями. Однако летом 1944 г. в ходе Белорусской наступательной операции, получившей кодовое название «Багратион», обстановка во многом напоминала горькие дни лета 41 — го с той лишь разницей, что на этот раз в роли обороняющихся были войска немецкой группы армий «Центр», чья оборона была буквально вспорота советскими танковыми клиньями. Всё это привело к дезорганизации немецкой ПВО. В результате наша авиация практически постоянно висела в воздухе, громя наземные цели. Совершил в течение того жаркого лета 25 штурмовых вылетов и старший лейтенант Морозов.
И всё же прикрывать штурмовиков приходилось гораздо чаще, о чём можно судить по записям в лётной книжке Анатолия Морозова, где отмечено, что в течение 1944 г. он произвел 62 таких боевых вылета. В то же время на патрулирование и прикрытие своих войск — только семь.
