История античной Македонии - [207]
Решение сената от 167 г. до н. э. о судьбе Македонии и Иллирии Ливий начинает излагать словами: «Прежде всего было решено оставить свободными жителей Македонии и Иллирии. Пусть все народы видят, что оружие римского народа приносит не порабощение свободным, а напротив, свободу порабощенным».[423] Десять римских легатов, посланных сенатом для создания статуса побежденной Македонии, составили инструкцию, которую Эмилий Павел утвердил как новый устав Македонии.[424] Приказав представителям македонских общин прибыть в Амфиполь, римский консул в присутствии толпы македонян еще раз объявил приказание римского сената „omnium primum liberos esse iubere Macedonas".[425]
Тит Ливий в ярких красках изображает тот момент, когда в Амфиполе Эмилий Павел среди глубокого молчания народа объявил решение сената о предоставлении македонянам свободы. Этот факт был использован историками романофильского направления для доказательства освободительной миссии римских войск на Балканах. Такой точки зрения придерживался Ростовцев, объявивший, что Македония, после завоевания ее римлянами, осталась свободной.[426] Н. И. Новосадский подчеркнул, что Македония после 168 г. до н. э. не только оставалась свободной, но и сохраняла право пользоваться своими законами, избирать свои власти, удерживать прежний административный строй.[427] Все это является большим преувеличением.
Что подразумевалось под римской свободой, ясно видно из другого текста Ливия. Эта свобода противопоставляется царской, монархической власти. Свободные народы, по Ливию, могли пользоваться свободой под защитой и покровительством [270] римлян, а те народы, которые еще живут под властью царей, могут приобрести свободу, если вместе с римлянами выступят против своих царей.[428]
Ларсен указывает, что понятие libertas являлось специфическим антимонархическим актом. Прокламация о свободе Македонии и Иллирии означала, в действительности, упразднение царской власти в этих областях.[429]
Даруя свободу, римляне убрали из побежденной земли свои гарнизоны. Римский протекторат не исключал известной территориальной самостоятельности, поскольку она не затрагивала интересов римской международной политики.[430]
Ф. К. Папазоглу отмечает, что римляне говорили о македонской свободе так, потому, что еще не созрел момент для территориальной экспансии и аннексирования побежденной земли.[431]
В связи с этим правомерно поставить вопрос, почему римляне после полной капитуляции македонского царя и победоносного завоевания Македонии не превратили ее сразу в провинцию, как это было сделано с другими завоеванными странами, а стали демагогически провозглашать свободу для македонян? Объяснение этого факта следует искать в процессах, происходивших как в побежденной Македонии, так и у победителя Рима. Дело в том, что даже после решающей римской победы на Балканах среди македонян и греков было немало людей, которые не смирились с поражением. Великодушно представленная римлянами свобода должна была смягчить впечатление от тяжелого разгрома.
В то время в самом римском рабовладельческом обществе по поводу направления римской провинциальной политики, которая прямым образом отразилась на судьбах Македонии, обострилась борьба двух влиятельных партийных группировок.
Как известно, основным источником доходов сенатской олигархии издавна являлась эксплуатация и ограбление провинций. Полученные от захваченных стран богатства нобили использовали на покупку земель, рабов, на предметы роскоши. Вместе с представителями нобилитета через банкиров, ростовщиков и откупные компании эксплуатировали провинции всадники. Являясь представителями рабовладельческой [271] верхушки, как нобили, так и всадники одинаково грабили провинции и отличались лишь в методах ограбления, на почве чего и шла борьба между ними. Эта борьба заметно усилилась еще в период пунических войн, когда обе группы господствующего класса совершенно четко определили различные пути и способы ограбления завоеванных стран. Программа торгово-ростовщических кругов состояла в том, чтобы все завоеванные области присоединить к римской территории в качестве провинций, подобно Сицилии и Сардинии, и отдать на разграбление римским ростовщикам и откупщикам. Выполнение программы, предполагавшей эксплуатацию провинций при посредстве откупов, сулило им львиную долю добычи.[432] Нобилитет не хотел отдавать это дело в руки враждебной общественной группы. Представители Сципиона держались за свою собственную программу, сущность которой заключалась в том, что системе провинциального управления, строившейся на откупе, отдавалось предпочтение перед образованием ослабленных, но автономных государств под протекторатом Рима. Эти государства должны находиться в отношениях клиентелы к римским знатным родам и семействам.[433] Эмилий Павел, победитель Персея, являлся как раз представителем этой сципионовской группы.
После разгрома македонского царя всадники, желая получить в аренду македонские рудники, были заинтересованы как раз в том, чтобы превратить Македонию в провинцию. Но сенат не пошел навстречу домоганиям всадников. То политическое течение, которое стремилось низложить Персея и ввести в Македонии провинциальное устройство, не получило в сенате преобладания. Против всадников, как и против нобилей, выступил Марк Порций Катон Старший и его последователи — представители растущего рабовладельческого хозяйства Италии (Луций Валерий Флакк, Тиберий Семпроний Гракх, Марк Клавдий Марцелл).
