История античной Македонии - [206]
В исторической науке также существуют по этому вопросу две точки зрения, одна из которых придерживается полибианской традиции, рассматривающей политику Персея как сплошную фальшь и злонамеренность, явно враждебной побежденному македонскому царю. Эта точка зрения подкрепляется и Плутархом, который подчеркивает, что Персею досталось в наследство сильное государство, но, не получив от Филиппа мудрости и добродетелей его, он погубил и себя и престол.[412] Некоторые историки, поэтому, объясняют поражение Македонии в борьбе с Римом лишь тем, что Персей не годился для выполнения этой миссии. «Персей, — говорит Нич, — не был способным привести в исполнение смелую мысль всеобщей войны против Рима».[413]
Другая точка зрения выражена историками, враждебно относящимися к захватнической политике римлян, которую они трактуют как «политику империализма». В этих условиях Персей должен был залечивать раны от кровопролитных [267] войн при его отце, и Македония проводила в жизнь условия договора с Римом. Персей не хотел войны, стремился избежать конфликта с римлянами, не нарушал обязательств Риму и международное право. Стремлением усилить военную мощь Македонии объясняется поход Персея в Долопию, Дельфы, помощь Византии, дружеские отношения его с греческими государствами. Персей стремился к законности, а римляне ему мешали в этом.
Мы должны согласиться с П. Мелони, что следует считать односторонними и ту и другую точку зрения.[414] Правда, Мелони, не выдвигая своей точки зрения, пытается примирить обе существующие. Он указывает, что римляне должны были напасть на Персея, так как Рим опасался за свои позиции в эллинском мире. Персей представлял большую угрозу, ибо он стремился объединять против Рима Грецию и другие государства. Трагедия Персея, по мнению Мелони, и его страны заключалась в конфликте между правовой ситуацией и ситуацией факта. Персей не был искусным государственным деятелем, который мог бы с успехом выйти из этого конфликта. Он не обладал и военным гением, но был хорошим генералом и талантливым дипломатом. Во внутренней политике рука Персея была по сравнению с рукой Филиппа более мягкой. Персей оказался не способным понять исключительность момента, определяемого тогдашними державами.[415]
Арн. Тойнби объясняет окончательное поражение македонян в III македонской войне лишь военными причинами: во-первых, недостаточной численностью армии; во-вторых, недостатками, присущими храброй армии македонян как в отношении ее военного снаряжения, так и в отношении тактики.[416]
В действительности разгром Македонии Римом будет понятен лишь при учете тех внутренних процессов, которые происходили в то время как в Римском государстве, так и в греко-эллинистическом мире.
Победа той или иной стороны, в конечном счете, зависит от объективных причин, которые лежат в экономике того или иного государства и в политике классов, ведущих войну или в ней участвующих.
В числе причин военных успехов римской рабовладельческой республики самой важной является не столько ее военная сила, сколько более передовая экономика и смелая политика, разрушавшая антиримские коалиции.[417]
После поражения при Пидне Македония перестала [268] сопротивляться. Истощенная, обескровленная страна уже не имела сил для дальнейшей борьбы. Сначала сдалась Беройя, затем Фессалоника и Пелла, после чего, в продолжение двух дней, покорилась римлянам почти вся Македония.[418] Македонские города, за немногими исключениями, сдавались без боя. Сдаче городов способствовала македонская знать, стараясь заручиться милостью римлян.[419] Даже приближенные царя перешли на сторону победителя. Именно благодаря измене крупных македонских рабовладельцев римлянам был обеспечен так и быстрый захват всей Македонии. Страна оказалась полностью во власти римских захватчиков.
Цель римлян была достигнута. Разгромленная Македония уже больше не могла препятствовать дальнейшему продвижению римлян на Балканы и в Азию.
§ 4. Крушение Македонского государства
Победу над Македонией римские рабовладельцы восприняли как большое и важное событие. На четвертый день после битвы при Пидне, в то время как в цирке проходили игры, распространился слух о победе на Балканах. Римские должностные лица стали искать виновника «этой неожиданной радости». Но его, говорит Ливий, не оказалось. Это были еще не достоверные известия, а лишь радостные предзнаменования.[420] Лишь на 13-й день после сражения в Македонии римский консул доложил на заседании сената о борьбе Эмилия с Персеем, об уничтожении македонского войска и о сдаче римлянам всех македонских городов. Это известие было встречено оглушительными криками и рукоплесканиями.
По постановлению римского сената в 168 г. до н. э. были посланы «десять римских сенаторов с тем, чтобы устроить дела в Македонии согласно с интересами римлян».[421] Интересы римских рабовладельцев при устройстве македонских дел стояли на первом плане; интересы побежденных македонян фактически не учитывались. Это следует особо подчеркнуть, потому что Ливий приводит римскую патриотическую версию о том, что римляне главным образом действовали в угоду македонскому народу. Он указывает, что Эмилием Павлом для Македонии были составлены законы с такой заботливостью, что казалось, будто они написаны не для побежденных врагов, а для союзников, оказавших добрые услуги.
