История античной Македонии - [191]
Не удалось привлечь на сторону Македонии и этолийцев, с которыми у македонян был заключен в свое время мирный договор. Филипп отправил послов к этолийцам, чтобы они с приближением римлян не изменили ему (ne gens Aetolorum stata die, quod Panaetolium vocant, futurum erat).[177] На собрании в Навпакте македонские послы ревностно доказывали, что этолийцам не следует нарушать мира, который они заключили в свое время с Филиппом. Послами была подвергнута уничтожающей критике агрессивная политика римских рабовладельцев в завоеванных странах.[178] После македонян, с согласия и даже по требованию римлян, выступили афиняне, которые, «испытав ужасные бедствия, с полным правом могли жаловаться на свирепые жестокости царя».[179] Они оплакивали разорение и опустошение своей земли, напоминали все жестокости Филиппа и просили этолийцев принять участие в войне на стороне римлян, которые, «после богов, имеют наибольшую власть и силу».[180] Римский легат, завершивший выступления послов, защищал политику Рима в покоренных землях и слишком сгущал краски при изложении несправедливостей и бесчинств македонян. Он подчеркнул, что этолийцам представляется случай опять войти в союз с римлянами против Филиппа и, таким образом, не погибнуть в этой войне.[181] [224]
Ливий указывает, что после выступления легата этолийцы начали склоняться на сторону римлян. Только под влиянием своего стратега Дамокрита решили отложить вопрос о войне или мире до следующего собрания. Стратег решил использовать время, чтобы принять сторону того, на чьей будет военное счастье.[182]
Таким образом, мы видим, что в 200 г. до н. э. перегруппировка сил на Балканах еще не закончилась, Македония и Рим продолжали усиленную борьбу за союзников.
На 199 г. до н. э. консулом, вместо П. Сульпиция, был избран П. Виллий, которому и поручалось продолжить войну в Македонии, принять войско от своего предшественника и по собственному усмотрению сделать дополнительный набор.[183] Новый консул прибыл в Македонию, вероятно, летом 199 г.,[184] поэтому военную кампанию этого года открыл еще Сульпиций. Из Аполлонии и ее окрестностей он отправился в Ливку и Стуберре — к западным и северо-западным окраинам Македонии, для соединения своих сил с иллирийцами и дарданами. К Македонии с большими силами вышли Плеврах Иллирийский и Бато Дарданский.[185] Однако воссоединения с ними римлян Филипп не допустил. Против дарданов он отправил Атенагора с легкой пехотой и большей частью конницы.[186] Македоняне сильно потеснили их в наступательном движении.[187] Ливий, правда, отмечает успехи римлян в Македонии.[188] Но тот факт, что консул быстро отвел свои войска на исходные позиции, говорит о том, что стратегических успехов антимакедонские силы не достигли. Филипп, разбив вторгшихся в его страну врагов, удерживал в своих руках всю Македонию.
У Ливия оказано, что, по указанию Валерия Анциатского, консул вступил с Филиппом в битву на реке Аоосе в Эпире и разбил его. Это известие Валерия Анциатского, основанное на анналистической традиции, заслуживает мало доверия. Сам Ливий отдает предпочтение другим греческим и латинским писателям, которые считают, что «Виллий ничего замечательного не совершил и что следующий за ним консул Т. Квинкций принял войну как бы заново».[189] Из этого можно сделать заключение, что консул П. Виллий не совершил ничего [225] замечательного и война при нем не подвинулась ни на шаг.[190] Это был крах политики сторонников прямых захватов, который привел Рим к изменению курса восточной политики. К власти в результате этого пришла группа Сципиона. Сципионовская группировка добилась выбора в консулы и назначения главнокомандующим в македонской войне еще не достигшего тридцатилетнего возраста Тита Квинкция Фламинина, исполнявшего до сих пор только должность квестора. В 198 г. до н. э. он прибыл на театр военных действий и энергично их активизировал. Полибий называет Фламинина одним из проницательнейших римлян, обнаружившим в государственных и личных отношениях «несравненную предусмотрительность и ловкость».[191]
В своем плане ведения войны Т. Фламинин много места уделял изоляции Филиппа и в этом достиг несомненных успехов. Еще несколько раньше, в 199 г. до н. э., этолийцы, долгое время противившиеся всем настояниям Рима начать войну с Македонией, стали воевать с ней, увидев, что римляне успешно наступают на территории самой Македонии. «Вторжение дарданов и Плеврата с иллирийцами в Македонию, — говорит Ливий, — кроме того, прибытие римского флота в Орей и то, что Македонии, помимо наводнения столькими народами, предстоит еще осада с моря, возвратили Дамокрита и этолийцев римлянам».
