История афинской демократии - [71]

С развитием политического могущества Афин, их господства на море, торговли и промышленности число переселенцев из других стран росло быстро. Государство поощряло этот прилив иноземцев; оно оказывало нередко им разные льготы. Но правом гражданства[190] чужеземцы в общем в Аттике не пользовались. Этой чести удостоивались лишь отдельные лица, да и то в сравнительно редких случаях и с некоторыми ограничениями. Получивший право гражданства, например, не мог быть одним из 9 архонтов; только сыновья его, если они были рождены от законного брака с афинянкой, вступали во все права афинского гражданина. Поселившиеся в Аттике иностранцы не могли приобретать недвижимость, а если государство предоставляло им эту привилегию, то с ограничением: стоимость приобретаемого дома не должна была превышать 2000 драхм, а стоимость земельного участка – 12 000 драхм. Те иностранцы, которые у себя на родине оказывали какие-либо услуги афинянам, получали титул «гостеприимца», проксена, а иногда еще и эвергета («благодетеля»). Проксенов сравнивают с нынешними консулами. Они обязаны были принимать у себя частных афинских граждан, а в особенности афинских послов в случае их прибытия, оказывать содействие в их сношениях с правительственными лицами и учреждениями того города и т. п. Взамен проксенам предоставлялись разные почетные привилегии и материальные выгоды в Афинах: доступ в совет и народное собрание, право приобретать недвижимость, неприкосновенность личности и имущества, иногда освобождение от пошлин, право ввоза и вывоза, почетное место в театре. Афинским сановникам вменялось в обязанность оказывать содействие проксенам, если они в чем-либо будут нуждаться.

Иноземцы, прожившие в Аттике дольше известного срока, должны были записаться в число метеков. С другой стороны, в метеки вступали и вольноотпущенники. Таким образом класс метеков пополнялся частью свободными, частью – из рабов. Один древний автор говорит, что многие метеки были лидийцами, фригийцами, сирийцами и другими различными варварами. Вероятно, это относится больше к вольноотпущенникам; собственно метеки были преимущественно греки[191]. Число метеков в Афинском государстве в пору расцвета демократии превышало 10 000 человек (по Эд. Мейеру, доходило до 14 000), не считая женщин и детей. Метеки могли жить всюду, где хотели: особого какого-либо квартала в Афинах для них не было отведено. Метек обязан был избрать себе простата, «предстателя», патрона. Но тут есть неясность: по свидетельству лексикографов, простат являлся посредником между метеком и правительственными учреждениями, государством; но в действительности мы нигде не видим такой посреднической деятельности простатов. Есть основание думать[192], что простат был необходим лишь для внесения метека в список или реестр: он как бы представлял его дему (метек, разумеется, не становился демотом, а обозначался лишь как живущий в такой-то деме). Во всяком случае, метеки не были клиентами отдельного лица; если их и можно назвать клиентами, то – только афинского народа, государства, у которого они находились под покровительством и защитой.

С метеков взималась особая подать в размере 12 драхм с мужчины и 6 драхм с женщины, если она была одинокая вдова или имела еще не взрослых сыновей. Кроме того метеки платили некоторую сумму за право торговли на рынке. В случае прямого обложения (эйсфора) подлежали ему и метеки, притом в большей доле, нежели граждане. Наиболее богатые участвовали и в литургиях, например в хорегии, но не в триерархии: от последней они были свободны. Метеки привлекались к военной службе в пехоте и участвовали в походах в ближайшие, соседние с Аттикой местности, но не в далеких, заморских экспедициях; во флоте они входили в состав экипажа и гребцов. В общем, в отношении повинностей их положение было, в сущности, даже выгоднее, чем положение граждан. Государство их не притесняло и не эксплуатировало в каких-либо фискальных целях. Та подать, которую платили метеки, была невелика и скорее служила лишь отличием их от граждан.

В религиозных процессиях, например в Великих Панафинеях, участвовали и метеки. Вообще они жили общей жизнью с гражданами. Их интересы и судьба тесно были связаны с интересами и судьбой самого государства, того демократического строя, который утвердился в Афинах. Метеки являлись обыкновенно сторонниками этой демократии. В свою очередь государство оказывало им покровительство; оно нуждалось в них; его благосостояние зависело в значительной мере от метеков, которые являлись по преимуществу рабочим, промышленным и торговым классом; без них трудно было бы строить и снаряжать корабли, поддерживать флот на надлежащей высоте. И метека в обыденной жизни трудно было отличить от гражданина: он жил как гражданин, так же одевался, так же держал себя, отличался такой же свободой речи. Это отмечает и автор олигархического произведения[193] времени Пелопоннесской войны, негодуя на «распущенность» афинских метеков. Метек мог даже покупать и держать у себя рабов.

Метеки занимались разнообразными профессиями. Мы видим среди них простых рабочих и ремесленников; были между ними и выдающиеся мастера: аттическая керамика немало обязана своим развитием и славой метекам. Среди этого класса были мелкие торговцы и крупные коммерсанты, особенно по хлебной торговле, находившейся большей частью в руках метеков; капиталисты и банкиры; представители свободных профессий, врачи, артисты, художники, поэты, ученые и ораторы-логографы, т. е. писавшие речи для других – для своих клиентов, которые и произносили их в свою защиту на суде. К этому классу принадлежали такие, например, ораторы, как Исей и, в особенности, Лисий, «самый славный из афинских метеков». Пример Лисия и его отца Кефала показывает нам, какое положение мог занимать метек в афинском обществе.