История афинской демократии - [32]

В то время как Клисфен проводил свои реформы, молодой афинской демократии пришлось выдержать тяжелую борьбу одновременно с несколькими внешними врагами, с целой коалицией – со Спартой, Беотией, эвбейской Халкидой, островом Эгиной. Вражда Спарты понятна: Спарта не могла сочувствовать торжеству демократии; она поддерживала аристократию. Притом спартанский царь Клеомен горел желанием отомстить за свой позор, за свою капитуляцию. Столкновение с Беотией произошло из-за Платей, беотийского города, находившегося у границы Аттики, теснимого фиванцами и нашедшего себе покровительство в Афинах. Халкида и Эгина, близкие соседи Аттики, враждовали с Афинами из-за торгового соперничества и опасались их дальнейшего усиления.

Положение Афин, которым со всех сторон грозили враги, было тяжелое, даже критическое. Самому существованию их как независимого государства, казалось, угрожала опасность. Спартанцы и их пелопоннесские союзники под начальством царей Клеомена и Демарата находились уже у Элевсина; некоторые афиняне также примкнули к Клеомену. К счастью для Афин, в среде пелопоннесцев обнаружился разлад: Демарат и коринфяне не хотели идти дальше и оставили Клеомена, который после этого вынужден был отступить. А над теми афинянами, которые перешли было на сторону неприятеля, в Афинах произнесен был смертный приговор, их имения конфискованы, дома разрушены, имена их, как изменников, начертаны на медном столпе, поставленном в акрополе. Все дальнейшие старания Клеомена и Гиппия, явившегося в Спарту, ни к чему не привели: вследствие оппозиции союзников мысль о новом походе против Афин была оставлена. Между тем афиняне со своей пехотой одерживают победу над беотийцами, в тот же день переправляются на остров Эвбею и наносят поражение халкидянам с их всадниками. Халкидяне должны были уступить плодородное Лелантское поле, из-за которого они некогда боролись с Эретрией, и здесь афиняне отвели участки нескольким тысячам своих поселенцев, клерухов. Что касается войны с Эгиной, то она затянулась надолго.

Эта борьба с целой коалицией и торжество над внешними врагами способствовали упрочению молодой афинской демократии. Внешняя опасность сплотила афинян; многие из знатных фамилий искренне примирились с новым порядком. Благодаря этой опасности внутренняя борьба стихла на время, а демократия стала неразрывно связанной с независимостью и достоинством самого государства. Как смотрели следующие поколения на выдержанную Афинами борьбу, на значение для них свободы и равенства, показывают замечания Геродота (V, 78). «Так афиняне возросли в своем могуществе, – говорит «отец истории». – Не только из этого одного, но вообще явствует, какая хорошая вещь политическая свобода (исегория). Пока афиняне управлялись тиранами, они в военном деле не превосходили никого из своих соседей, а освободившись от тиранов, они стали далеко первые. Ибо, будучи подвластны тиранам, они были нерадивы, работая как бы на господина, а достигнув свободы, каждый стал стараться, работая для самого себя». Тут Геродот забывает, что уже при Писистрате внешнее могущество Афин было велико.

Между тем восстановления Гиппия в Афинах требует сатрап Сард, Артафрен[84], у которого афиняне просили было помощи. Вообще с востока надвигалась страшная гроза: близилось нашествие персов…

II. Расцвет

Эпоха Греко-персидских войн

Греко-персидские войны – один из моментов борьбы между Западом и Востоком, Европой и Азией, борьбы, которая Красной нитью проходит через последующую историю: вспомним покорение Востока Александром Македонским, нашествие арабов и крестовые походы, завоевание Балканского полуострова турками и войны с ними европейских государств и т. д.

Уже при Кире персы достигли берегов Малой Азии и подчинили себе находившиеся там греческие города. Но наступательное движение их на этом не остановилось. Как известно, древние монархии стремились стать «всемирными», все расширяясь и поглощая соседей. Одна за другой они рушатся, входя в состав новой, еще более обширной державы, пока процесс этот не закончился образованием колоссальной Римской империи, обнявшей все берега Средиземного моря, почти весь известный тогда мир, orbis terrarum…

Во время Скифского похода персидский царь впервые вступил на европейскую почву. Фракийское побережье и греческие города, Византий, Халкедон, были покорены; Македония признала свою зависимость от персидского царя, и его власть в известном смысле простиралась теперь уже до самой горы Олимпа, до границ Фессалии. Одновременно с этим персидское владычество надвигалось и на юге, в Африке, где ему подчинилась Кирена, не говоря уже о Египте. Таким образом, наступательное движение персов широко охватывало греческий мир. Прибавим к этому уже упомянутое требование Артафрена, чтобы афиняне восстановили у себя власть Гиппия, отказ афинян, натянутые отношения между обеими сторонами, и мы поймем, что открытое столкновение Греции с Персией было неизбежно, являлось лишь вопросом времени. Поводом послужило, как известно, восстание Милета и та помощь, которую оказали этому городу Афины и Эретрия.