История Абулфейз-хана - [7]
[И] никогда не делается веселым твое невеселое настроение.
В такое, [как сейчас], время блеск меча скорби стал [твоим] знаменем;
Забила волна из облака бедствия, которым кипит твой поток».
Когда несчастный государь, этот бездольный владыка, увидел, что народ принял твердое решение убить его, обнажил для этого свои мечи /19 б/ и поднял копья поразить его насмерть, – он вошел в свой гарем, где все целомудренные обитательницы, плача, стали целовать его в розовые щеки.
Его величество, несчастный хан, поправил на себе оружие, надел на себя еменскую кольчугу, опоясал египетскую шашку 48, перебросил за плечо щит и, накрыв голову шлемом 49, обратился к тем несчастным, угнетенным [злым роком], к тем злосчастным, готовым умереть со словами: «О мои собеседницы и мои подруги, сегодня такой день, когда розовый цветник моих ланит погубит [холодный] ветер осени, а мои сладкие уста станут жадною добычею муравьев могилы; голову и /20 а/ стан мой поразит [насмерть] оружие небытия, а мои оба нарциссу подобных глаза наполнятся могильною землею. Если [когда-либо] пройдете по саду и увидите случайно розу, вспомните о розах моих ланит; если же вы посмотрите на кипарис, то вспомните о моем стройном стане! [28] Стихи:
Если ты посмотришь на розовый цветник, ты вспомнишь меня;
Увидишь завиток гиацинта – вспомнишь мои кудри, Всякая роза и тюльпан, которые возвышаются на лугу перед твоим взором, Напомнят тебе о моем стройном, как кипарис, стане и о моем румяном лице!»
Крики, смятение, плач и вопли отовсюду поднялись из среды слабых и несчастных женщин, и матерь (родительница хана), плача, громко оплакивала его. Государь-мученик, прощаясь со всеми обитательницами гарема, говорил: «Это последнее [мое с вами] свидание и последнее прощание!» /20 б/ Стихи:
«Он отправился в гарем и со скорбью сказал последнее «прости» [своим подругам]:
«Прощайте, мои дорогие подруги, прощайте!
О какая разлука [с вами], жемчужинами цветника жизни!
Прощайте же все целомудренные жительницы [гарема], прощайте!»
Терзаемые невыносимым горем, все плачущие невинные [красавицы] сказали:
«Прощай, государь, отказавшийся от дома и домашнего достояния!» 50 Очи небесного свода, [созерцая это], выжимали [из себя] капли алых слез, [а] Шах, не переставая плакать, все время говорил: «Прощайте!»
Ночною порою запылал огонь грабежа и скандала И лишил сердце государя несчастных [надежды] на жизнь.
Едва хан успел проститься со своею семьею и своими домашними, как вдруг [совсем близко] раздался необыкновенно сильный крик /21 а/, и все грабители проникли в гарем, [в это] убежище женской части, и бросились все грабить, унося все, что попадало им под руку. В это время его величество, имея в руке лук, взял стрелу и поразил ею одного из [этой] банды так, что тот отправился [в ад] за дровами.
Несчастный государь, посмотрев вокруг себя, никого не увидел из своих сторонников: ни одного друга, ни одного разделяющего с ним печаль, ни одного товарища и ни одного сострадательного человека, – ни извне, ни изнутри ни одного доверенного слуги, ни одного интимного приятеля. Все те, которые [столь еще недавно] громко заявляли о [29] своей к нему любви, все теперь презрели [свою] верность своему государю, обнажили мечи и [выявили свои] каменные сердца. [А он] – пленник [своего безвыходного положения], с глазами, источающими кровавые слезы, /21 б/ продекламировал такие Cтихи:
«Когда государь во время [постигшего его] несчастья посмотрел во все стороны, Он увидел на лицах людей яркое проявление предательства.
Весь этот блеск величия государства он приготовил, Во время же [своего] исчезновения он стал подобен искрам.
Его друзья рассеялись, как звезды из созвездия Девы, И кроме того полюса достоинства там никого другого не осталось, То есть, кроме прекрасного и верного Афлатуна времени, Он, благородно рожденный, прославился [своею] верностью!»
Когда его величество, убежище халифского достоинства, остался один, тот бессовестный народ окружил его со всех сторон и каждый стремился [с угрозами] посягнуть на него. [В это время] Афлатун курчи, который [хотя] и был калмык, но по своей верности был единственным в мире 51, приблизившись к государю и опустившись на колени, сказал: «О несчастный государь, о страдалец-хан, /22 а/ о злополучный монарх, о бездольный владыка! Сегодня начала трепетать [у меня] птичка сердца в клетке тела, желая взлететь на ветви мученичества; а тело за завесою устранения воды и праха и сердце, как полный главнокомандующий, – оба они дышат верностью [вашему величеству]. Сегодня я покорил свою душу и сердце, душу, которой свойственна измена и которая хотела бежать, и сердце, счастьем которого является питье кровавого напитка печали и которое предпочитает постоянство. [Поэтому] я хочу сегодня возвеселить свою плоть 52 в море крови мученичества, чтобы завтра, в день великого представления [божеству], полностью войти в толпу самоотверженных, верных людей». /22 б/ Он сказал это и, подобно соловьям с опьяненными сердцами в клетке тела, принялся стенать и [потом] вскрикнул: «О люди, это – равнина Кербела, а я ее мученик!» Как вдруг какой-то низкий человек [из толпы убийц] ударил Афлатун калмыка по голове, так что тот свалился с ног и упал на землю, смешавшуюся с его кровью. Смотря [вокруг] скорбным взглядом, он говорил: «Боже мой, будь свидетелем того, что я половину своей жизни принес в жертву за [своего] господина!» Его величество хан, [видя все это], [30] плакал и трепетал. А тог подлый человек отделил голову Афлатун калмыка от его благословенного тела и [тем] освободил из сети его бытия птичку его души.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.