Историко-археологический очерк Крыма - [7]

Шрифт
Интервал

Вторая половина VIII века полна борьбы в христианском мире между иконодулами и иконокластами, иконопочитателями и иконоборцами, сопровождавшейся ужасами гонений; иконодулы нашли убежища и в Тавриде; почти все христиане полуострова принадлежали к последним во главе с епископами св. Иоанном Готским и св. Стефаном Сурожским. В это время в Тавриде появляется громадное количество монахов, бежавших из империи; прибыв в Тавриду, они положили начало многим монастырям. К этому периоду относят возникновение многих пещерных монастырей.

Перечислим известные многим эти забытые уголки: Шулдан, Мармара, ок. д. Шулю, Качи-Кален, Тепе-Кермен, Черкес-Кермен, Мангуп-Кале, Инкерман, Успенский скит, Бакла и мн. др.

Про пещерножительство нужно сказать, что оно было и раньше — его можно отнести к началу христианства в Тавриде.(6)

В первой половине IX века Готия освобождается от протектората хазар и входит в фему(7) Херсонеса с названием готских "климатов"; хазары ослабевают, вероятно, вследствие неурядиц в степях. К этому времени относится появление в Тавриде варяжских дружин, разбойничавших по берегам Тавриды (напр., кн. Бравлин).

Хазарское владычество падает. Возникает и быстро проходить на юге России владычество мадьяр, а за ними между Доном и Дунаем появляются печенеги, в руках которых сосредоточиваются все связи Тавриды с севером.

Нам известны связи Руси только с культурными центрами Тавриды: Херсонесом и Боспором. Возникновение Тмутараканского княжества подтверждает то, что хазары потеряли значение в Прикубании и слабы в Придонии и Поволжье. Влияние Византии расширяется по Таврическому берегу. В разряд Херсонесской фемы входит и Сугдея, только Боспор подпадает под власть нового русского княжества; херсонесская фема, а вероятно, и готы платят Византии определенную подать. Эта зависимость продолжается от XI до начала XIII в.

Генуэзцы

В половине XII века в Тавриду начинает проникать новая колонизационная струя из италийских коммерческих городов-республик, до 1200 года весьма скромно. После же взятия Константинополя крестоносцами и образования латинской империи (1204-61) Таврида наводняется италийцами, быстро подпадает под экономическую, а затем и политическую зависимость от коммерсантов-колонистов. Первыми проникли генуэзцы, а в эпоху "Латинской империи" их соперниками являются венецианцы, после же ее падения (1261) является преобладание генуэзцев: генуэзцы в Феодосии — Каффе, венецианцы в Сугдее (Судаке). В начале этого италийского периода Херсонес и Готия — в номинальной зависимости от "Трапезундской империи", и Таврида, в лице своих культурных элементов, живет за собственный страх. В южно-русских степях в половине XIII века господствующее положение занимают монголо-татары; они, разгромив алан, половцев и русских, после битвы при Калке проникли в Тавриду (1224 г.) и разрушительной войной прошли до юго-восточного берега Черного моря. Вскоре после первого нашествия татары обосновались между Феодосией и Солдайей (Сугдея), с морской базой в последней, и способствовали ее материальному росту. В первое время не особенно пострадала южная горная область. Здесь знаменитый путешественник Рубрук 1253 г. помещает от Салдонии (Судак) до Керсоны (Херсонес) 40 замков и почти в каждом из них особый язык: среди них было много готов, язык которых немецкий.

Татары, видя в италийцах-колонистах опасных соперников, пользуются каждым случаем, чтобы стеснить их экономический рост; особенно бедственны были нападения татар в 1298 г. (Ногая) и в 1308 г., о котором повествует сугдейский синаксарь. Сугдея постепенно падает, а с 1365 г. она фигурирует, как генуэзская колония.

После договоров 1380-81-87 г.г. с татарами генуэзцы являются господами по всему южному берегу — от Феодосии до Балаклавы (Чембало) — со всей Готией. В договоре генуэзцев с татарами упоминается "Готия с ее селениями": Луста (Алушта), Ламбадие (Ламбат), Пертените (Партенит), Горзувиум (Гурзуф), Сикита (Никита), Джалита (Ялта), Мусакори (Мисхор), Лупико (Алупка), Кикинео (Кикинеиз), Фори (Форос).

Нашествие италийцев-католиков не поколебало старой веры греков и готов и не порвало их отношений с Константинопольским патриархом. Четыре автокефальных (самостоятельных) Таврических епархий, Боспорская, Сугдейская, Готская и Херсонесская, числятся в списках Константинопольского патриарха.

Готы, переживавшие разнообразные культурные влияния, находившиеся под властью сначала хазар, а потом татар и итальянцев, вероятно, с трудом сохранили к концу XIV века свое национальное самосознание; последнее обусловливало ту политическую самостоятельность части горных готов, о которой говорится в датированной 1427 годом надписи: в ней упоминается "господин Алексей, властитель города Феодоро и поморья". Правитель Алексей в столице своей Феодоро, ныне Мангуп, как видно, чувствует себя способным на борьбу с генуэзцами, он овладевает, правда, на один год 1433–1434, их крепостью Чембало (Балаклава) с помощью местного греческого населения и пытается конкурировать в торговле чрез укрепленный им порт Каламит (Инкерман).

В эту пору над Тавридой нависла новая беда — турки, неоднократно совершавшие набеги и разорявшие берега Тавриды. После падения Византии (1453 г.) начинается смертельная агония генуэзских колоний. В отчаянии они ищут помощи как у метрополии, так и в Тавриде, в частности, у наследников готского князя Алексея. В 1475 г. Каффа пала под ударами турок и татар. Генуэзцы были изгнаны из Тавриды, а их союзник "Исайко, князь Мангупский", был взят в плен и казнен. Это тот самый Исайко, который был в сношении с Московским царем Иваном III (1462–1505). Исайко предлагал ему свою дочь за сына, но послы царя констатировали только его падение. Готы потеряли свою политическую физиономию и с этих пор являются этнографической особью среди народов Крыма. Барон Бузбек, посол Германского императора при Великой Порте, в 1557-64 г.г. записал около 90 слов готских, которые доказывают существование готской речи на полуострове в то время.


Рекомендуем почитать
Верны подвигам отцов

В книге на основе конкретных примеров мужества и героизма, проявленных старшим поколением советских людей в годы гражданской и Великой Отечественной войн, показывается формирование боевых традиций Советской Армии и Военно-Морского Флота, их преемственность молодыми защитниками Страны Советов. Авторы рассказывают старшеклассникам о военно-учебных заведениях и воинских династиях, которые в составе Вооруженных Сил СССР прошли славный героический путь за 70 лет существования Советской власти.


Янычары в Османской империи. Государство и войны (XV - начало XVII в.)

Книга рассказывает об истории янычарского корпуса, правилах и нормах его комплектования и существования, а также той роли, которую сыграли янычары как в военных, так и во внутриполитических событиях Османской империи. В монографии показаны фундаментальные особенности функционирования османской государственности, ее тесная связь с политикой войн и территориальной экспансии, влияние исламского фактора, а также значительная роль янычарского войска в формировании внешней и внутренней политики турецких султанов.


Будущая война

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Грани военного таланта (об A. М. Василевском)

Книга посвящена Маршалу Советского Союза А. М. Василевскому. Автор, московский журналист, военный историк В. С. Яровиков, лично знавший Александра Михайловича, рассказывает о полководческой деятельности Василевского в годы Великой Отечественной войны, его работе на высших постах в Вооруженных Силах, об участии в обобщении опыта войны, о личных качествах Александра Михайловича — человека, коммуниста, полководца.


Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI веках

В истории средневековой Руси трудно найти более противоречивый сюжет, чем место в ее системе Полоцкого княжества. Связанный с остальной Русью общностью начальных судеб, исповеданием православия, языком и письменностью, Полоцк в переломный момент своего развития стал на долгие века частью не Русского, а Литовского государства. Парадокс этого феномена состоял в том, что Литва, поначалу зависимая от Полоцка, затем взяла над ним верх, но это могло случиться только после того, как полоцкое влияние преобразовало саму Литву: русский язык стал надолго ее государственным языком, а князья литовских династий сплошь и рядом отвергали язычество и принимали православие во имя торжества единодушия со своими славянскими подданными.


Белгород-Днестровский

Очерк знакомит с историей древнего украинского города, рассказывает о борьбе трудящихся бывшей Бессарабии за воссоединение с Советской Отчизной, а также о расцвете экономики и культуры края в послевоенный период.