Историк - [22]
— Не вынуждай меня применять силу, Олаф…
— Я знаю вашу силу, а значит — знаю и слабость, полковник… Вы профессионал, но вы изнежены узкой специализацией… Вы думаете, что тонкие знания дадут вам преимуществ больше, чем грубая сила…
— Верно, Олаф.
— Но вы — только счетная машина… Ни один ваш расчет не соперник моей злобе…
Я с трудом удержался от тяжелого вздоха… Я знаю, что он прав, — стоит мне его разозлить, он перестанет подчиняться рефлекторным реакциям, не будет послушен болевому воздействию… Тогда я не смогу остановить его… и убить его будет непросто… Он не отступит ни раненым, ни покалеченным… не сделает того, на что я буду рассчитывать, не ответит так, как я буду ждать… Но я еще надеюсь его переубедить — ведь он, в общем, умен… Надеюсь обойтись без крови из-за Ханса — этого покладистого солдата, который мне понравился сразу, которому этот охотник заменил и соратника, и командира…
— Олаф, ты должен сдержать злобу, иначе я должен буду тебя устранить.
— Устранить?! Так в штабе называют убийство?!
— Я готов рассчитывать вам схемы, но вы обязаны подчиняться мне. Отойди, иначе со мной пойдет один Ханс.
— Ханс останется со мной — буду я живым или мертвым! Вы что, не поняли, что я для него — и жизнь, и смерть?! Он ходит следом неотступно, как замученный звереныш, прибившийся к первому встречному, не избившему его до полусмерти. Он будет со мной — с его больной преданностью слабого сильному! Навечно! А вы без нас здесь с голода помрете, полковник!
Я подключил излучатель… Олаф перевел мрачный взгляд на поджатый моей рукой спуск, на подсвеченный ствол, наставленный ему прямо в грудь…
— Отойди, Олаф…
— Нет! Пришли к нам с вашим законом, негодным у нас, думая, что годен только ваш закон — всегда и везде… Нет, полковник, — у нас другой порядок… У нас нет заводов, штампующих бойцов по первой нужде… Нам нужен каждый охотник, каждый стрелок — до его последнего боя, до его последнего вздоха… Швайген хороший боец — он нам нужен. Колите ему дозу!
Лейтенант, скрипя зубами от боли смешанной с досадой, нестойко поднялся со шкуры, с видимым усилием делая первый шаг к нам… Но, приблизившись, он резко схватил Олафа за ворот куртки, с силой отбрасывая его в сторону от меня… так же жестко и бесцеремонно толкая меня в грудь…
— Какого черта вы, оба, мою шкуру делите?! Она еще моя!
Пользуясь моей секундной оторопью, он выхватил из моих рук оружие… выхватил из рук Олафа шприц…
— Вы, оба, мозги включите! Я вас обоих положу — в лужу вашей крови лицом вниз, чтоб захлебнулись, чтоб я знал точно, что нет больше вас обоих! Придурки вы, оба! К неподчинению не привыкли! А я ко всему привык! Вот и получайте мои привычки! Я не за жизнь, не за смерть не цепляюсь! Но вам со мной не покончить, пока вы с грызней не покончите! Пошли! Время уходить!
Лейтенант опустил оружие, замер, уронил голову… и рухнул на пол без сознания… Олаф, бранясь сквозь зубы, бросился к нему, на ходу подбирая выпавший из руки офицера шприц. Все это время тихо молчащий Ханс подал мне поясную портупею с забитыми энергоблоками ячейками, с двумя кинжалами на крепежах… Как только я застегнул ее, он подал мне так же плотно забитую энергоблоками плечную портупею… Я промолчал, только подумав, что этих зарядов будет достаточно, чтобы снести все объекты в округе, разнеся здания в пыль…
— Я знаю, что вы не привыкли носить столько зарядов, полковник… Знаю, что это не правильно… Но ведь нам без этого никак… Вы не думайте, полковник, что я их не проверил… Я проверил — они все исправны, не рванут… все блокировки в порядке…
Мне на плечи упали тяжелые лапы зловонного скингера… Я взял в руку безвольно ударившие меня по груди когти зверя… Провел рукой по белоснежному, хоть и запачканному сажей, меху — густой короткий подшерсток, гладкий длинный волос… Ханс сколол у меня на груди обвившие мою шею звериные лапы, надернул мне на голову капюшон, обрамив мои глаза прорезями пустых глазниц зверя…
— Теперь вы будете видеть и его глазами, полковник, слышать и его ушами…
— Ханс, так я не слышу ничего, а мне слух необходим.
Олаф взглянул на меня, отходя от открывшего глаза лейтенанта…
— Обмороженные уши вам слух не усилят. А запах терпите — на морозе так пахнуть не будет. И не кривитесь, полковник… Или вы думали, что все время здесь чистым проходите?.. А ты, Ханс!.. Ты что, думаешь, что он без адъютанта снарядиться не может?! Не подавай ему оружие! Он теперь руки в кровь вместе с нами обдирать будет!
Олаф сунул мне в руку моток тонкой проволоки, бросив к моим ногам канистру химической отработки, слитой у сломанных «стрел», швырнул вьюк…
Я перебросил через плечо три боевых излучателя, взятых из груды оружия, сваленного в углу, помог подняться обессиленному никак не уходящей болью лейтенанту… Ожоги и тяжелые препараты, по всей видимости, туманят теперь не только его взгляд, но и сознание… Ориентируется и координирует движения он с трудом, но оружие еще крепко зажато в его руке упорством. Ханс вручил мне исцарапанную флягу и набитые железным звоном подсумки…
— Не пойдет, Ханс, переложить надо. Шуметь теперь не будет никто и ничто.
Не столь далекое будущее. Третья великая война еще не объявлена, но уже идет. Она еще не видна и не слышна штатским — лишь военные знают о ней, лишь бойцы тишины сражаются на незримом поле брани. Только история моя в первую очередь не о войне, а о людях — не о плохих или хороших, а о таких, какие они есть.Эта история о русском офицере, служащем в ГРУ, — довольно выдающемся разведчике-нелегале, действующем и ведущем диверсионную деятельность на территориях северной и восточной Европы. А в частности, — о том, как прожженному и насмешливому разведчику, часто называемому начальником Славой, пришлось хлебнуть тех людских слабостей, которые он привык так цинично использовать в целях главного разведуправления.
В далеком будущем люди уподобились богам — уничтожили жизнь на планете и создали новую. После разрушений был установлен Порядок — бессмертные сдерживали подвластные им силы. Мир держался на искусственной модели приостановки прогресса, но она была на грани распада. Крушение Порядка представляло угрозу всему человечеству. Неизбежным последствием очередных кризисов стала четвертая мировая война. Победа, применивших запрещенное оружие, союзников подняла сопротивление — повстанцы ответили высвобождением «запретных сил».
…Объект молчит. И Айнер ушел… Тихо. Почти спокойно. Если бы не грызущие нас мысли, не усталость, проползшая через натянутые нервы, — было бы похоже на обычную подготовку штурмовой операции… Но этот штурм будет последним боем роты — и с победой, и с поражением… Мы потеряем людей, технику… Мы погибнем… и знаем об этом — каждый офицер, каждый боец… Каждый знает… и каждый молчит… Мы должны… Должны перейти предел — подойти к концу, чтобы бросить ему эту войну прямо в разверстую глотку… Иначе он сожрет всех… Иначе жизнь не сохранить никому… Если задачу не исполним мы, — не исполнит уже никто.
Айнер призван на службу меж пространств и времен, только ему скучно просто стоять на посту наблюдения.
В результате создания нового радара обнаружена аномальная зона, которая переносит в другой мир. Мир находится на феодальном уровне развития. В этот мир отправляется несколько тысяч человек на поселение…. Но это не история о колонизации, о храбрых походах и суперменах-десантниках, это история совершенно обычных людей….
Второй экономический кризис закончился… ядерными взрывами. Террористы атаковали Лос-Анджелес, и Россия, как козел отпущения, получила ответный удар: ядерными грибами поражены Москва, Петербург, Нижний Новгород и Ростов-на-Дону. Враги с Востока и Запада хотят окончательно стереть Россию с лица Земли. Но, похоже, этого им не дано. По крайней мере, Костя Муконин, агент Чрезвычайного правительства Уральской Республики, сделает все от него зависящее. Раскрыв заговор в Комитете Безопасности, он отправляется с секретной миссией в Самару, где раскинулась военная база НАТО.
Сражение на орбите Воларда завершилась вничью. Смертельные враги рухнули на пустынную, забытую богом планету. Они изранены и ослаблены, но всё ещё живы, а значит, жестокая кровавая битва вскипит вновь. Кто победит в ней? Многотысячный, оснащенный самой современной боевой техникой гарнизон огромной космической станции или разрозненные плохо вооруженные группки повстанцев? Казалось бы, ответ очевиден. Однако существует одно «но». Повстанцев ведут в бой несгибаемые, закаленные в сражениях «Головорезы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Загрязненная атмосфера Орд Мантелла отбросила чудные оттенки по ее поверхности, когда солнце предрекло начало очередного мрачного дня. Черное судно медленно опустилось с небес и приземлилось в полуразрушенном доке. Из корабля – кореллианского транспортника – выдвинулся трап, и сошел одинокий пассажир. Небольшая кучка местных проявила интерес, но одного быстрого, преисполненного угрозы взгляда хватило, чтобы спугнуть их. Это была отнюдь не необычная реакция на Сайфера Боса, пользующегося дурной славой охотника за наградой.