Истории, рассказанные вчера - [17]

Шрифт
Интервал

Когда вместе вырастаешь, многое о человеке знаешь. Мама Лиза рассказала однажды, как приключилась история, для Лиды на всю жизнь памятная, а вам, наверное, интересная. Было это в конце пятьдесят второго года, — как раз вскорости Сталин умер. Лида тогда в Харькове на пятом курсе автодорожного института училась и очень веселые компании любила. Маме Лизе, чтобы ее содержать, приходилось день и ночь трудиться: скотину на мясо выращивала, в лес за щавелем ходила и на базаре продавала, фрукты в колхозных садах собирала…

Так вот, под Новый год пригласили Лиду вместе с друзьями на дальний хутор поехать, праздник отметить. Обрадовалась она, платье получше надела, прическу новую сделала. Лида красивая была, Полечка ее напоминает, но не по характеру только: характер у Лиды был вредный, потому и кавалера постоянного не имела: покрутятся вокруг нее, покрутятся, а споткнутся о ее злой язык — и к другой уходят. И на хутор поехала Лида без ухажера: вместе с подружкой Валей и ее женихом Андреем. Сначала электричкой добирались, а потом сошли на остановке, надеясь, что встретят. «Подходит парень — в черной шапке, сером полушубке», — спрашивает: «Вы к Пасюкам приехали? Я — их племянник, Сережа.

Пойдемте, тут напрямик минут тридцать, не больше».

На улице еще светло было, шли весело, с шутками, а Лида вообще колокольчиком смеялась, так ее настроение приподнимало. Тропинка вначале поле пересекала, затем по лесу повела, потом вновь в поле вывела. Сережа возле Лиды пристроился — то под ручку поддерживает, то канаву перейти помогает, — таким галантным оказался, что Валя вслух позавидовала. Тишина вокруг, только от шагов скрип раздается и смех девчоночий звучит, — да снег серебрится, голубизной неба подсвечиваемый.

Пасюки — Нина Владимировна и Николай Михайлович, — обрадовались гостям, помогли пальто и полушубки снять, пожалели, что дочка Верочка, компанию пригласившая, утром по капризу жениха в его город уехала, с родителями знакомиться и Новый год встретить, — и попросили молодежь в комнатах располагаться, пока они подготовку к ужину будут заканчивать. Валя вызвалась помочь хозяевам, а Лида предложила Сереже возле хутора погулять, чтоб аппетит получше был. Впрочем, это она так сказала, про аппетит, а на самом деле понравилось ей рядом с Сережей бродить, запал он ей в душу, как никто до него.

Высокий, плечистый, глаза серые, волосы на голове черные, кудрявые — чем-то он Лиде Руслана из пушкинских сказок напоминал, и очень ей захотелось его Людмилой стать. Кокетничать Лида всегда умела, и Сережа быстро ее пленником оказался: смотрит влюблено, стихи читает, о нежных чувствах заговорить пытается. Лида даже испугалась такой страсти и под предлогом, что темнеть начинает, в дом Сережу повела, чтобы одной о случившемся порассуждать.

Электрический свет на хутор еще не провели, поэтому во всех комнатах, вставленные в канделябры, горели большие толстые свечи. Сережа отправился помогать родственникам, а Лида уселась в старинное кресло, перебирая события, и ощущение, что наконец-то встретила того, чей образ тревожил ее мечты, наполнило душу смятением и восторгом.

— Что мама сказала бы? — подумалось Лиде. — Обрадовалась, наверное: она так меня любит.

Лида представила маму Лизу, блистательную выпускницу Смольного института, чьи руки навсегда забыли нежность лайковых перчаток, а губы никогда не произнесут слова некогда привычной французской речи, — и в который раз подивилась этой потомственной дворянке, выбравшей в двадцатые годы вместо бегства в Париж тяжкое выращивание детей в нищей стране; почему-то мелькнула мысль о сестре Даше, к которой Лида, несмотря на младший возраст, относилась пренебрежительно, что вполне себя оправдывало: даже замуж ее сестра не смогла нормально выйти и сейчас мучается на квартире с трехлетним сыном Славиком, без надежды на алименты — так далеко бывший муж сбежал.

Раздался стук в ворота: к хозяевам из ближайших сел начали съезжаться на розвальнях соседи, привязывая лошадей за уздцы к столбикам забора. Компания собралась большая, но дом был огромный, комнаты просторные, так что места хватило всем. Гости распаковывали привезенные с собой корзины, пополняя расположенную на столах снедь домашней колбасой, сальтисоном, кусками окорока и даже свежезапеченными зеркальными карпами — их ловили, как пояснили Лиде, в расположенном на окраине леса озере. Семь лет после войны с немцами прошло, люди о голоде забывать стали, привыкали в сытости жить.

Сели за стол и начались тосты, здравицы в адрес хозяев, угощение. В полуголодном студенческом существовании Лиде редко перепадала возможность так вкусно поесть, и теперь она с наслаждением пробовала то одно, то другое блюдо, представляя себя принцессой за пиршественным столом, тем более что принц был рядом: подкладывал еду в тарелку, наполнял стакан вином, а когда завели патефон, тут же пригласил Лиду на танец и, нежно обнимая за талию, повел в ритме новомодного танго. Вокруг смеялись, разговаривали, звенели стаканами малознакомые люди, и Лиде захотелось остаться наедине с Сережей.

Почувствовав ее желание, Сережа, прервав очередной танец, взял Лиду за руку и увлек в темную комнату, и там долго целовал, и Лиде казалось, что она вот-вот задохнется от счастья.


Еще от автора Вячеслав Владимирович Килеса
Детективное агенство «Аргус» [сборник]

В книгу вошла серия рассказов, объединенных названием «Детективное агентство «Аргус», о симферопольском сыщике Валерии Вилкине, превратившем свою профессию в призвание, и детективно — приключенческая повесть «Герб де Эмервилей»: об ужасных и таинственных событиях, случившихся в старинном замке.


Юлька в стране Витасофии (сборник)

Книга крымского писателя Вячеслава Килесы «Юлька в стране Витасофии» состоит из сборника «Рассказы для детей и взрослых», повести «Приключения щенка Тяпуся», исторических преданий «Легенды Белогорья», повести «Хроника одной семьи» и написанного в стиле фэнтези романа «Юлька в стране Витасофии».«Рассказы для детей и взрослых» предназначены тем, на кого указывает заголовок. Начинаются они с веселого события — загоревшегося чердака, позволившему пятилетнему Вовке не только насладиться поднявшейся суматохой, но и подружиться с начальником пожарной команды.


Рекомендуем почитать
Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Ничего, кроме страха

Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».