Истории моей мамы - [5]

«Эмоции можно выразить без слов, – говорила тетя Эльза. – Чуть выше подбородок – это презрение. Наклон головы – страдание. И чтобы никакой беспардонности я не видела!»

Беспардонность тетя Эльза видела в слишком небрежной позе, ноге на ногу, в чересчур эмоциональной мимике.

У меня появилось плоскостопие, и очередная благодарная клиентка передала для меня ортопедические сандалии. Тетя Эльза сухой, жесткой рукой отправила их в мусорное ведро.

– Я сама выверну ей стопы, – сказала она маме.

Поскольку мама была занята, то вряд ли она слышала, что пообещала тетя Эльза. И не видела, как она ломала мои ступни своей железной хваткой, добиваясь выворотности и бугорка на стопе. Она выкручивала мне ногу и считала до десяти. У меня до сих пор высокий подъем и выворотность, которая никак не пригодилась в жизни. Плоскостопия, надо признать, тоже нет. Когда мне тяжело, я вспоминаю уроки тети Эльзы – глубокий вдох, всем телом, и резко вниз плечи, перевязать бантом лопатки, втянуть живот, душу вверх, и все, готова. Ко всему готова. И еще одно оставшееся в моей памяти выражение: «Сосок на носок!» Если так встать, то внутри образуется пружина – такая жесткая, что не дает разболтаться. Ни телу, ни духу. Кажется, что ты стоишь неправильно и сейчас упадешь носом вниз. Потеряешь равновесие. Но происходит другое – тело вытягивается, напрягается, и по всему позвоночнику, до мозжечка, идет ток, мелкое покалывание. И вдруг по никому не известным законам ты можешь бежать, вверх, выше, еще… Тетю Эльзу я мысленно благодарю до сих пор…

– Ты можешь вспомнить самый страшный случай из своей практики? А самый смешной? Тяжелый? – спросила я маму.

Я решила просто записывать ее рассказы. Истории адвокатессы, у которой были проигранные дела, но ни одного промаха. Женщины, которая поставила мне, своей дочери, одно-единственное условие – я никогда не пойду по ее стопам, никогда не стану юристом и никогда не проживу такую жизнь, как она.

Моисей

– Ты, наверное, его должна помнить, – начала мама. – Мы жили на Севере. Я работала в юридической консультации и стала первым адвокатом на всю округу. Первым в буквальном смысле слова. В поселке и врачей-то не было, не то что адвокатов. Моисей стал моим первым клиентом. Конечно, я взялась за его дело – мне нужны были репутация, деньги, слава. А Моисей – идеальный клиент, просто подарок судьбы.

На самом деле его звали Георгий Моисеенко. Но для всех – Моисей. Очень хороший мужик. Не просто хороший – настоящий. Немногословный, уверенный в себе, честный. Он работал начальником участка на буровой. Город наш еще тогда считался поселком, а Моисей – местной знаменитостью. Его обожали. Тогда ведь кто приезжал на Север – или уголовники бывшие, или сумасшедшие, или такие, как я – авантюристы в погоне за большими деньгами. А Моисей приехал по зову сердца… Не смейся. Это сейчас кажется странным, а тогда… Он верил, что горы льда можно превратить в цветущий город. И только об этом и говорил – как вместо бараков вырастут многоэтажки, больницы, детские сады, школы.

Еще он мечтал, чтобы рядом с нашим поселком появился комплекс, которого нет нигде в мире: чтобы из горы выходили мамонты и другие вымершие животные. А детишки бегали бы вокруг скульптур саблезубых тигров и любовались ледовыми дворцами.

Что еще его отличало от всех остальных? Отличное образование, прекрасная речь и харизма – настоящая мужская харизма. Вот он сидел напротив меня, рассказывал про мамонтов, и я начинала ему верить и готова была пойти за ним куда угодно. Он организовывал субботники, и мы все выходили – сажать чахлые саженцы, которые не желали приживаться в мерзлой почве. Но Моисей верил, что из этих палок вырастут деревья.

У него были жена Светлана и пасынок Сережа, которого Моисей усыновил и относился как к родному. Кто бы сомневался. По-другому и быть не могло. Просто образцово‑показательная семья. Я даже не думала, что такие встречаются. Смотрела на них, раскрыв рот, хотя была уверена, что меня уже ничто удивить не может. Всегда же смотришь на такие счастливые пары и гадаешь, когда они начнут скандалить – после первой рюмки или после третьей? А тут – никакого подвоха. Светлана – пухленькая, в кудряшках, хохотушка, добрая, простая, как пять копеек. За плечами – восемь классов образования и неоконченное училище не знамо чего. Нет, не это главное. Я была у них в гостях… То Света мужа за руку тронет, то он ее поцелует. Не на публику. Просто так. Будто они молодожены и не могут еще оторваться друг от друга. Некоторых это удивляло, а я завидовала. По-хорошему. У них была связь – с прикосновениями, с полувзглядами. И Сережа обожал отчима. Я никогда не видела, чтобы мужики так к детям относились. Он ведь все бросал, чтобы покатать с Сережей машинку. Представляешь, стол накрыт, гости, а Моисей встал и пошел Сережу укладывать – мальчик без него не ложился. И пришел через полчаса, когда Сережа уснул. Мужики в шоке, бабы чуть ли не рыдают от умиления. А Света гордая ходит. И это было так естественно, так, как должно быть. Он искренне любил этого ребенка.

Получалось, что он и дома такой же идеальный. И Света вроде чуть ли не святая – она готовила потрясающе. Особенно котлеты рыбные ей удавались. И пироги. На столе такие расстегаи стояли – язык можно проглотить. И вроде бы из ничего делала, а вкусно до истерики. И кто бы ни пришел – у нее забит холодильник и стол накрыт. Георгий в таких рубашках ходил – лучше чем из химчистки. Хотя о чем я говорю? Тогда и химчисток не было. Но Света отбеливала, отпаривала, крахмалила и складывала стопочкой – каждая рубашка аж хрустела, а воротничок стоял колом. Как уж она умудрялась, какие секреты знала – так мужика обиходить, чтобы он и пасынка признал, и домой спешил, и на сторону не смотрел. Вот тебе и восемь классов образования. И кудряшки. Ну готовит, ну на полках у нее порядок, полы сверкают, ни пылинки, ни соринки, но ведь не красавица. Поди пойми, что у мужчин в голове. Что им нужно? Неужели вот такой стерильный диспансер с регулярным питанием и дурой под боком, которая, чтобы понравиться мужу, встает рано утром, красит ресницы, а потом снова ложится?