Истории из жизни - [26]

Все ткани подчинялись заботливым рукам умелой целительницы. Спустя какое-то время стало очевидно, что пациент дышит и пока не собирается покидать материальный мир. Пальцы стиснули простынь словно в судороге боли, хотя это можно было и списать на рефлекс мышц, «оживавших» под действием лекарских чар. Непострадавшее веко дрогнуло, уцелевшая бровь нахмурилась, но Юстиэль не издал ни звука, все еще погруженный в горячку беспамятства.

«Живи, пожалуйста, только живи…»

Лоб давно покрывал холодный пот, от напряжения стали мелко подрагивать руки. Алетейя выжгла дотла весь доступный резерв сил, дополнительно воспользовавшись зельями. Когда и они перестали помогать, Юстиэль уже перестал напоминать будущий труп. Девушка безвольно уронила руки на постель, устало глядя на своего пациента.

— Юс…

В какой-то момент начало казаться, что сейчас он сядет на койке, улыбнется, как ни в чем ни бывало, словно и не было двух месяцев разлуки и поражения на осаде. Но целитель оставался все таким же бледным и неподвижным, хотя его тело и впрямь стало больше напоминать именно тело, а не взорванную банку тушеного курзета.

— Алетейя, — девушку окликнул знакомый строгий голос. Это была настоятельница храма, — вокруг еще полно раненых, а ты весь день провела у постели одного безнадежного.

И впрямь, солнце уже клонилось к закату. За тяжелой работой нетрудно было утерять ощущение реальности и времени.

— Я… уже иду… — девушка медленно поднялась, заставляя себя отвести взгляд от лица мужчины, — Иду…

Тея еле заставила себя отойти от койки и направиться к другим больным. Целительница исполняла свой долг ответственно, но стараясь делать всё очень быстро. Лишь бы поскорее вернуться к Юстиэлю.

Но сделать это она смогла лишь глубоко за полночь, когда свет в зале почти полностью погасили, оставив лишь некоторые лучины.

Взяв одну из них, Тея поставила её на тумбу и опустилась на краешек койки, тревожно вглядываясь в лицо целителя.

В текущем освещении он казался застывшей копией живого когда-то даэва. Черная корка ожогов делала лицо еще больше похожим на маску, а пляшущие от лучины тени заострили черты. Юстиэль не шевелился: не вздрагивал, не стонал, словно сон был настолько глубоким, похожим на смерть, в которой уже не чувствуешь боли. Рука все так же стискивала простынь, а залеченная грудь уже заметнее поднималась в такт дыханию.

Тея положила ладони ему на грудь, растрачивая последние силы на исцеляющее заклятие.

Но слабое свечение оборвалось, едва появившись. Девушка была уже не в состоянии использовать магию и оставалось только молиться.

«Покровительница, помоги ему, нареченному в твою честь…»

— Тея? — тихий голос наставницы прервал мысль. Девушка оглянулась и поднялась, уважительно склонив голову. — в чем дело?

— Я пытаюсь ему помочь…

— Ты уже не можешь ничего. Тебе надо поспать и привести в чувство себя, иначе не будет толку.

— Но… — жрица оглянулась на спящего. На её лице отразилось смятение и неуверенность, не укрывшиеся от взгляда наставницы.

— Целителям душ нельзя чувствовать ничего, Алетейя. Существует только долг. Не играй с огнем.

— Я уже обожглась… — искривив губы в горькой улыбке, ответила Тея, — Извините, я останусь тут. Я хочу быть рядом, когда он придет в себя.

Наставница поджала губы, между ее бровей пролегла угрюмая складка. Но почему-то женщина не стала спорить и, развернувшись, зашагала прочь из зала, снова оставив Алетейю наедине со светом лучины, своими мыслями и раненым.

Потянулось время, в тишине и неведении оно тянулось мучительно долго. Пришлось сменить сгоревшую лучину, чтобы не сидеть в кромешной тьме, хотя сквозь окно и проникал серебристый звездный свет, но его было недостаточно, чтобы осветить огромный зал храмового лазарета.

Юстиэль открыл глаза и плавно сел, словно и не было кучи бинтов. С улыбкой посмотрел на задремавшую целительницу.

— Что же ты так себя изводишь? Со мной уже все в порядке, честно, — мягко произнес он и протянул руку, ласково погладив девушку по волосам. Ощущение было очень реалистичным, потому последовавшее за ним пробуждение ото сна походило на ушат ледяной воды.

— Воздух! Они в небе! Воздух! — закричал очнувшийся пациент, выдергивая вымотанную Алетейю из уютного мира грез. Юстиэль действительно очнулся, рывком сев, рукой он указывал куда-то под потолок, вытаращенными от ужаса глазами глядя туда же. Целитель морщился от боли, словно не понимая, что резкими движениями он растревожил с таким трудом залеченные раны.

Мыслями он явно был на поле битвы возле Силлуса, аккурат в момент удара с Дерадикона.

Целительница хлопнула глазами, лихорадочно соображая, что же делать. А выход был только один.

— Прости меня… — неслышно шепнула девушка, впиваясь в разум целителя своими эфирными сенсорами. Её собственный разум затопила тьма и перед глазами медленно всплывали произошедшие события.

Очередной крик вместе со вдохом замерли на губах Юстиэля. Подрагивая, он смотрел все в ту же точку под потолком, но руку машинально опустил на койку. Теперь его разум, сам того не осознавая, делился образами прошлого с целительницей.

Девушка смогла увидеть крепость Силлус и окружающие её горы, ощутить боевой азарт, переполнявший и будораживший мысли. Несколько альянсов собирались на штурм, плечом к плечу, латники впереди, за ними лучники и маги, и прикрывали их жрецы, в числе которых был и сам Юстиэль.