Истории чудовищ (Первая половина) - [5]

И поймать такую просто.

— Ну, если быть точной, это только мои весы показывают пять килограмм — сама я не ощущаю этого. Как раньше чувствовала себя на чуть больше сорока килограмм, так и сейчас.

Вот как...

Может, это какое-то уменьшение влияния гравитации? Не масса, объём — точно, если удельный вес воды единица, то при том, что тело человека по большей части состоит из воды, её плотность будет где-то около единицы... проще говоря, у Сендзёгахары одна десятая её реальной плотности.

Если исходить из такой цифры плотности костей, то она, скорее всего, должна болеть остеопорозом. Внутренние органы и мозг не будут нормально функционировать.

Выходит, дело не в этом.

Таких проблем у неё нет.

— Знаю, о чём ты думаешь.

— …

— На грудь мою пялишься, свинья.

— !..

Да даже не думал!

Похоже, эта старшеклассница весьма высокой нравственности. Ничего удивительно при такой-то внешности... но ей бы стоило поучиться у кое-какой старосты, работающей сейчас через стену.

— Как же я устала от недалёких людишек.

Похоже, это недоразумение не разрешить... Всё равно, думаю, Сендзёгахара довольно далека от болезненной — это лишь внешняя сторона её тела. То, что её вес — пять килограмм, не делает её презренной и уж тем более болезненной. Если уж так говорить, то это словно пришелец, прилетевший на землю с планеты с гравитацией в десять раз большей нашей, тут необходима высокая способность к движению. Она ведь к тому же раньше ходила в клуб лёгкой атлетики. Хотя на приземление на другую это, конечно, не особо смахивает...

— Это случилось после того, как я окончила среднюю школу, но ещё не поступила в старшую, — проговорила Сендзёгахара. — Я тогда ещё не была старшеклассницей, но и не училась в средней школе, весенние каникулы ещё не начались, в это неопределённое время я и стала такой.

— …

— Я встретила... краба.

К-краба?..

Она сказала краба?

Краб... это которых зимой едят? Эти крабы?

Членистоногие ракообразные декаподы?

— И он украл мой вес.

— …

— Ладно, не думаю, что ты способен понять. Я говорю с тобой лишь потому, что ты можешь вызвать мне кучу проблем своим разнюхиванием. Арараги-кун. А, Арараги-куун... Эй, Арараги-кун, — Сендзёгахара снова и снова повторяет моё имя. — У меня нет веса — нет тяжести. Вообще нет тяжести. И это меня не тяготит. Знаешь, это ведь прямо как в «Загадочном мире Ёсуке»3. Тебе нравится Такахаси Ёсукэ4?

— …

— В школе об этом знает медсестра Харуками-сэнсэй. Только она. На сейчас ни директор Ёсики-сэнсэй, ни замдиректора Сима-сэнсэй, ни завхоз Ирунака-сэнсэй, ни классный руководитель Хосина-сэнсэй не знают. Только Харуками-сэнсэй... Ну и ты, Арараги-кун.

— …

— Ну и что лучше всего подойдёт, чтобы ты молчал о моём секрете? Что мне сделать? Поклянёшься не болтать «даже под ножом», Арараги-кун? Или следует «закрыть тебе рот»?

Канцелярский нож.

Степлер.

Она в здравом уме?. Прессует одноклассника. Это вообще нормально? Как подумаю, что такой жуткий человек больше двух лет находился рядом со мной в одном ряду, аж в дрожь бросает.

— Врачи сказали, что причина неизвестна — точнее, никакой причины нет. После всех тех унижений, что они сотворили с моим телом, заключение просто унизительное. Всё так и было, они не смогли ничего сказать кроме «так и было» — вот как, — бормотала Сендзёгахара, словно сама себе. — Не думаешь, что это слишком нелепо? Я... ведь в средней школе я была обычной и милой.

— …

Отложим ненадолго тот факт, что сейчас она саму себя назвала милой.

Она и правда ходит по больницам.

Опоздания, уход пораньше, пропуски.

К тому же медсестра.

Что же она об это всём думает?

Так же, как я — так же, как я, только не на короткий период двухнедельных весенних каникул, а с самого поступления в старшую школу она всё время была такой.

Что она оставила?

Что отбросила?

Прошло уже достаточно времени.

— Собираешься меня пожалеть? Как по-доброму, — выдала Сендзёгахара, словно заглянула в моё сердце и увидела нечто отвратное. — Но мне не нужна твоя доброта.

— …

— Всё, что мне нужно это, чтобы ты молчал и больше меня не трогал. Ну как, справишься? Ты ведь не хочешь, чтобы с твоими драгоценными щёчками что-то случилось? — расплылась в улыбке Сендзёгахара. — Если готов пообещать мне своё молчание и безразличие, то кивни два раза, Арараги-кун. Любое другое движение я посчитаю попыткой к нападению и тут же пресеку.

Она не колеблется.

Я, не имея иного выбора, кивнул.

А затем кивнул второй раз.

— Вот и ладушки.

Увидев это, Сендзёгахара, кажется, расслабилась.

Выбора не было, да и сделкой или соглашением это не назовёшь, и тем не менее, хоть я и не мог не согласиться, мой покорный ответ всё-таки успокоил её.

— Спасибо.

Она начала скорее медленно, чем осторожно, убирать нож от внутренней стороны моей левой щеки. Она действовала внимательно, стараясь случайно не поранить мой рот.

Она вытащила канцелярский нож и втянул лезвие.

Кчкчкчкчкч.

А теперь степлер.

— Яй?!

Клац-клац.

Не могу поверить.

Сендзёгахара... решительно нажимает на степлер. А затем, прежде чем я успел скрючиться от дикой боли, она проворно вытащила его.

Я тут же рухнул на четвереньки.