Исторические корни и развитие обычаев - [39]
О большом значении подобных представлений в мировоззрении народов античного времени пишет А. В. Богаевский, опираясь на археологический материал и тексты древних авторов.[153]
Французский исследователь А. Вараньяк, обращаясь к этому сюжету, подчеркивал, что связи между миром живых и миром мертвых в обществах, которые ставили свое существование в зависимость от этих связей, обычно регулировались календарными обрядами.[154]
При изучении сюжета о связи загробного мира с благом плодородия нельзя обойти вниманием концепцию Н. Н. Велецкой, приводящей систему доказательств того, что на раннем этапе развития религиозных воззрений существовал ритуал отправления посланцев на «тот свет», ритуал, понимавшийся как необходимое условие ожидаемого плодородия земли и устойчивого благополучия общества. Н. Н. Велецкая разделяет концепцию В. Я. Проппа о том, что особенности аграрных праздников во многом определены культом предков.[155]
Рассматривая реликты этих представлений в земледельческой обрядности европейских народов, нельзя не учитывать относительность каких-либо обобщений, имея в виду, что восприятие европейского человека отражает качественно новый уровень мыслительных категорий.
Одним из магических актов заклинания плодородия в ритуалах древних земледельцев был смех. Фольклорный, обрядовый, мифологический материал позволили В. Я. Проппу очень убедительно показать ритуальный, земледельческий характер смеха.[156] Смех в представлении древних был одним из способов создания и воссоздания жизни. Мышление первобытного человека знало и запрет смеха, и принуждение к смеху; смеху приписывалась возможность не только сопровождать жизнь, но и вызывать ее. В. Я. Пропп иллюстрирует свои выводы множеством примеров: древние охотники смеялись после поимки зверя — ради возрождения убитого зверя и вторичной его поимки; смеялись, чтобы вызвать беременность и во время родов; в греко-египетском трактате о создании мира говорится: «Семь раз рассмеялся бог, и родилось семеро охватывающих мир богов». Естественно, что в земледельческих обществах жизнь растительности стала связываться со смехом. Солнце, от которого зависит жизнь растительности, также ассоциируется со смехом. Цветы в сказочных сюжетах расцветают от улыбки женщины.
Смех играет нередко ритуальную роль в обрядовых действиях, сопровождающих календарные праздники. В них присутствует и нечто, выполняющее ту же функцию, что и пение непристойных песен, эсхрология (ритуальное сквернословие), жесты обнажения. О ритуальной роли земледельческого сквернословия, земледельческого заголения в античной обрядности выразительные примеры мы найдем у Б. Л. Богаевского. Этот сюжет отражен особенно ярко М. М. Бахтиным при характеристике карнавальной культуры средневековья.[157]
Носителями идеи плодородия и цикличности в природе в представлениях древних земледельцев выступали и животные: бык, коза, свинья, лошадь и др. Домашние животные, роль которых в жизни земледельцев была очень велика, уже на ранних стадиях развития религиозных представлений выступали как сакральные существа. Об этом свидетельствуют археологические находки зооморфных фигурок возле жертвенников в местах культовых отправлений. Общеизвестна их роль в мифологии.[158]
Примеры подобных представлений дает античная мифология. Свинья как особенно плодовитое животное играла большую роль в культе Деметры. В жертву Деметре приносили поросят; их мясо отдавали жрецу, совершавшему ритуальную вспашку: мясо клали на алтарь, смешивали с зерном и опускали в борозду.[159]
Античная мифология дает выразительные примеры символизации идеи плодородия. В мифологическом мышлении плодородие земли не мыслится вне представления о неизбежной смерти растительного мира, без которой невозможно его возрождение во всей полноте жизненных сил. Эта идея, выраженная в мифах об умирающем и воскресающем боге как символе умирания и возрождения природы, плодородия, находит соответствия и в архаических обществах, и в более поздних культурах; отзвуки ее проявляются и в земледельческой обрядности европейских народов. Мифам об умирающих и воскресающих богах свойственна, как правило, природная земледельческая семантика. Этим богам, выступающим в качестве культурных героев, приписывалась заслуга обучения людей земледелию и скотоводству. В мифах об Адонисе, Аттисе, Деметре и Персефоне мы видим, как смерть или уход бога вызывает неурожай, засуху, голод и как пробуждается природа при его появлении. Другой пример символики, отражающей возрождение плодородия через смерть, — это гранатовое зернышко — символ плодородия, владельцем которого является бог смерти (миф о Деметре и Персефоне). В созданной Д. Фрэзером картине древней аграрной религии, отражающей различные стадии ее развития, идея умирания или умерщвления ради плодородия, ради воскресения раскрыта на множестве примеров из обрядовой практики и мифологии разных народов мира.[160]
Античные культы — это одна из наиболее известных читателям форм аграрных культов, свойственных развитым земледельческим обществам. В науке принято считать, что аграрные культы сложились как форма земледельческой религии, характерная для определенного этапа общественной жизни, а именно сельской общины.
