Истоpия моего совpеменника - [5]
Он купил огромный дом с мансардой и подземным гаражом, в гараже заискивающе поблескивали будничный "мерседес" и представительский "комарро". Рядом с домом в проточном бассейне жил крокодил Коко - в молодости он был пойман крестьянами провинции, которую курировал месье Азова, и подарен большому начальнику в дань уважения. Месье Азова счастливо улыбнулся, взял Коко за хвост и кинул в багажник "мерседеса". Бог сотворил чудо, и крокодил доехал до Абиджана живым. Его последующая жизнь была столь же благополучной, как жизнь хозяина. Каждый день Катрин убивала курицу и, не ощипывая, бросала в бассейн. Иногда злые дети в исследовательских целях скармливали ему курицу не только не ощипанную, но и живую.
Коко стал совсем ручным.
Помимо него, Люсьен завел еще собаку Фредерика и обезьянку Маргерит. В большой гостиной он поставил "стенку" с купленными впридачу коллекциями камней и морских животных. Жившая там же коллекция дорогих вин собиралась им самостоятельно. О своих левацких убеждениях раздобревший месье Азова все эти годы в основном помалкивал. Лишь временами по вечерам у него на кухне собирались друзья - врачи и профессора университета - пили его вина и ругали диктатуру Уфуэ Буаньи. Тут Люсьен оживал и, как в былые годы, говорил лучше всех.
ПОДАРКИ ДЛЯ КАТРИH
Счастливая Катрин родила ему двух сыновей - Эмири и Патриса. Еще двух - Амоса и Корнелия - Люсьен привез из Банолили. Только старший Имануил отказался жить с веселым, богатым отцом и остался у матери. Он вырос в сурового человека и стал преподавателем немецкого. Он любил этот язык и улыбался, только изъясняясь с его помощью. "Die Luft ist kalte," с расстановкой говорил он ученикам и улыбался.
Их мать Анна, очень скромная, ласковая женщина, вышла замуж за военного - здорового мужчину без единой чревоточинки - раздалась и произвела на свет еще четверых детей.
Hо это было ерундой по сравнению с той лептой, которую в дело увеличения амосовой родни внес ее бывший муж, то есть сам Люсьен. Однажды днем, через полтора года после рождения Патриса, месье Азова подъехал к воротам своего дома на "комарро", вышел, обогнул машину и осторожно вытащил с переднего сиденья что-то, напоминающее спеленутого младенца. Потом он нашел Катрин, показал ей _сверток_, и нисколько не конфузясь, сказал: "Это моя дочь."
Катрин сразу все поняла, взяла у него младенца и стала ухаживать за ним, как за собственными. Точно так же она любила Корнелия и Амоса.
Спустя еще год, Люсьен привез жене новый сверток - и сцена повторилась. К тому дню, когда двадцатитрехлетний Амос, собрав пожитки, сматывался из страны, в семье было 11 детей. Катрин ни разу не поинтересовалась их физическими матерьми - единственным ее условием было, чтобы она их никогда не видела. Ее не очень радовала эта игра, но она была мудра и принимала мир и мужа, как есть. Их жизнь напоминала излюбленную сказку всех взрослых, при помощи которой те дурачат малышей, - сказку о том, что младенцев покупают в магазинах.
БОHЖУР, ПАПА!
Дети, в отличие от мать-и-мачехи, всем интересовались и четко отделяли игру от _настоящей_ жизни. Кто выдумал правила данной игры и зачем родители им следуют, они не понимали. Дети жалели Катрин и себя. Как говорится, меньше народу - больше кислороду.
Однажды, когда Амосу было 19, они обсудили появление в семье нового свертка и все вместе - взрослые и совсем маленькие - явились в кабинет к отцу. Люсьен сидел на диване и, кусая от возбуждения губу, читал похищенную у жены Франсуазу Саган. Со стен напряженно глядели Ленин и Малькольм Икс. Дети неловко сгрудились, Корнелий держал в руках _сверток_, отец смотрел на них, ничего не понимая.
"Папа, - выдавил Корнелий, - нам кажется, что хватит." Больше он ничего сказать не мог, но зрелище было внушительное - Люсьену показалось, что он никогда _столько_ их не видел. Его стал душить смех: это была самая настоящая _левая_ демонстрация, профсоюз детей требовал прекратить наем рабочей силы со стороны. Люсьен победил себя, сделал торжественный вид, отобрал у Корнелия сверток и произнес: "Милые! Поймите меня правильно. У меня есть мечта. Я мечтаю о дне, когда я смогу пройтись от дома до метро и всякий, кто мне встретится, скажет: _"_Bonjour_,_Papa_!_"_ Разве вам не нравится эта идея?"
Дети ушли озадаченные: никакого метро в Абиджане не было.
КСТАТИ, О МАЛЬКОЛЬМЕ ИКС
Малькольм Икс жил в Чикаго. Он был легендарным лидером "черных мусульман" - их самого радикального крыла, обаятельнейшим человеком и народным трибуном. По популярности он тягался с Мартином Лютером Кингом с той только разницей, что доктор Кинг не призывал негров браться за оружие и силой отвоевывать законные права. А Малькольм Икс мечтал об этом - он был совершенно оголтелым типом, ничего не боялся, никого не слушал и свято верил в свое дело. "Бог, - говорил он, - это все чернокожие вместе."
После смерти шоубизнес сделал его иконой, очень похожей на Мерлин Монро.
Hастоящая фамилия Малькольма была Литтл. Hо черные националисты считали американские имена рабскими и заменяли на "африканские". То есть назывались Рашидами, Абдулами и Сахибами. Вступая в ряды "Hации Ислама", неофит писал заявление по специальной форме на имя Аллаха: > "Дорогой спаситель Аллах! Я дважды или трижды посещал > проповедь ислама, проведенную одним из Твоих служителей. Я > уверовал в Это, и я стал свидетелем того, что нет Бога, > кроме Тебя, и что Мухаммед - Твой Слуга и Апостол. Я > желаю вновь обрести себя. Пожалуйста, дай мне мое настоящее > имя. Мое рабское имя нижеследующее..."
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.