Истоки - [226]
Разумеется, следует различать отношение к военнопленным официальной России, ее господствующих классов, и простых людей труда, представителей передовой интеллигенции, видевших в них прежде всего таких же жертв войны, какими являлись они сами и их близкие. Одновременно прогрессивные политические силы России и прежде всего большевики, вопреки гонениям и преследованию, опираясь на наиболее сознательных военнопленных, главным образом социал-демократов и социалистов, вели большую и трудную работу, помогая иностранцам разобраться в событиях, происходящих в России и в мире, с тем чтобы превратить их в союзников в борьбе с самодержавием, против империалистической войны, за социальное и национальное освобождение.
Февральская буржуазно-демократическая революция создала благоприятные условия для активизации буржуазно-либеральных и правосоциалистических кругов чехословацкой эмиграции и военнопленных прозападной ориентации, группировавшихся вокруг сторонников Масарика. Они захватили руководящие позиции в чехословацких организациях в России и, используя как бессознательно-доверчивое отношение значительной части военнопленных к российским буржуазным и мелкобуржуазным партиям и Временному правительству, так и убеждение, что отныне революционная Россия ведет справедливую, оборонительную войну, в том числе и войну за освобождение угнетенных народов, развернули агитацию за массовое вступление военнопленных в чехословацкие воинские части. Успехам этой агитации способствовало и то, что достижение национальной независимости в представлении многих патриотически и демократически настроенных военнопленных связывалось прежде всего или даже исключительно с военным разгромом Центральных держав. Временное правительство, как и царское, первоначально настороженно относилось к воинским формированиям, создававшимся из военнопленных. Однако к лету 1917 года в обстановке, когда русская армия решительно отказывалась воевать и ширилось массовое революционное движение рабочих и крестьян в тылу, использование воинских формирований из военнопленных, в частности чехов и словаков, становилось весьма заманчивым не только для продолжения военных действий, но и для подавления выступлений трудящихся. Есть все основания утверждать, что именно это последнее — чем далее, тем более заинтересовывало Временное правительство в расширении формирования воинских частей из военнопленных, находившихся под политическим руководством чехословацких буржуазно-националистических организаций.
Осенью 1917 года был сформирован Чехословацкий армейский корпус, насчитывавший около 40 тысяч солдат и офицеров. Значительная часть чехословацких военнопленных, буржуазная и мелкобуржуазная по происхождению или подхваченная националистической волной, не смогла сразу разобраться в сущности революционных событий в России. Руководимые буржуазными лидерами и организациями, материально и идейно-политически связанными с англо-франко-американским военным блоком, чехословацкие легионеры оказались втянутыми в вооруженный конфликт с пролетарской революцией.
Антисоветский мятеж чехословацкого корпуса в 1918 году, явившийся прологом вооруженной интервенции Антанты, стал и началом величайшей моральной трагедии тысяч простых легионеров, постепенно осознавших, что они, вопреки своей воле, превратились в наемников, сражающихся с братским народом, совершившим великую революцию.
Вместе с тем чехословацкому буржуазному руководству не удалось увести в лагерь контрреволюции всю многочисленную массу чешских и словацких военнопленных. Революционная борьба народов России за мир, хлеб и действительную свободу усилила социальную струю в освободительном движении чехов и словаков, воспрепятствовала полному растворению пролетарских, социалистических требований в общенациональных. Многие чешские и словацкие военнопленные влились в интернациональную политическую армию пролетарской революции. Они связывали достижение национальной независимости и социального освобождения прежде всего с перспективой европейской пролетарской революции, с перспективой совместной борьбы трудящихся господствующих и угнетенных наций Австро-Венгрии под руководством рабочего класса. Чехословацкие интернационалисты развернули агитацию и пропаганду среди политически индифферентных и дезориентированных масс военнопленных, самоотверженно вели подпольную работу в тылу белых и интервенционистских армий, с оружием в руках защищали завоевания Октября.
Однако эти и другие, связанные с ними события, уже выходят за рамки двух первых книг романа Я. Кратохвила, поставившего перед собой, как свидетельствует само название этих книг, задачу показать лишь их истоки.
КНИГА ПЕРВАЯ
Стр. 31. Кадет — в австро-венгерской армии — кандидат на получение звания младшего офицера.
Стр. 36. …русские стихи из Вымазала… — Вымазал Франтишек (1841–1917) — чешский писатель, филолог, популяризатор. Составитель антологии славянской поэзии.
Стр. 37. «Есть и буду славянином» — чешская патриотическая песня.
Стр. 41. У них все Франц да Иосиф… Сразу видно — патриоты. — Намек на имя императора Австро-Венгрии Франца-Иосифа I (1830–1916).
«Он был славным, добрым человеком, этот доктор Аладар Фюрст. И он первым пал в этой большой войне от рук врага, всемирного врага. Никто не знает об этом первом бойце, павшем смертью храбрых, и он не получит медали за отвагу. А это ведь нечто большее, чем просто гибель на войне…».
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.