Истоки богатырства. Секреты атлетизма - [20]

— Ну, силач парнишка! — в голос проговорили Онисим и кучер.

— Чугунки больше не бей! — коротко сказал отец и пошел со двора.— Сегодня возьму тебя с собой в цирк. Увидишь настоящих силачей.

— Милочек мой!—запричитала мать, обнимая любимого шалуна.

...Отец сдержал слово: вечером они сидели в партере цирка Саламонского, что на Цветном бульваре. Петя почти не обращал внимания на лихих наездников, ловко падавших с незаседланных лошадей на опилки арены, его не заинтересовали ни ученые собаки, «умевшие» считать до десяти, ни «индийский факир», глотавший огонь. Он с нетерпением ждал второе отделение.

И вот под традиционный марш «Гладиаторов» на арене показались силачи. Вначале они играли мускулатурой,

поражая воображение публики громадными бицепсами и необъятной шириной плеч. Затем они жонглировали гирями, запускали их вверх, перекидывались друг с другом. И все это они делали с изящной непринужденностью, с шутками, с добрыми улыбками. Мальчуган был заворожен. Когда возвращались домой через оживленное Садовое кольцо, Петя вздохнул:

— Вырасту, пап, обязательно стану цирковым атлетом... Не зря с утюгами каждый день занимаюсь. Смотри, какие мышцы — во!

Отец выкатил глаза:

— Что такое? Какой еще атлет? Я тоже люблю цирк, гимнастов, атлетов, наездников, но я не хочу, чтобы мой наследник потешал почтенную публику. А как ты учишься? Из гимназии выгнали за баловство. Теперь в реальном училище жалуются. То драку учинишь, то голубя в класс принесешь... Что делать, сынок, с тобой? Как тебя воспитывать?

— Так же, папа, как и теперь! — быстро произнес Петя.— Только к Онисиму отправлять не надо.

Вечер отец долго совещался о чем-то с матерью. Утром он позвал к себе в кабинет сына. Его лицо было задумчиво и грустно:

— Сынок! У тебя, видимо, и впрямь к утюгам и гирям способностей больше, чем к латыни и математике. Тебе нужны приключения? Хорошо, ты их будешь иметь. На море. Я тебя отвезу в Мореходные классы в Петербург. Станешь человеком.

Сказано — сделано. С Николаевского вокзала отец и сын отправились на берега Невы. Народ в мореходном подобрался как на заказ: все ребята удалые, рослые и крепкие. И хотя Петр Крылов оказался самым сильным, но морская дружина не' дала разгуляться его задиристому характеру: разок-другой она его поучила —«чтоб не нарушал фарватера».

Вскоре на пароходе «Чихачев», входившем в «Русское общество пароходства и торговли», Крылов в качестве ученика рулевого отправился в свое первое морское плавание. Позже, закончив училище, он был приглашен на стажировку на посудину «Кочкар», ходившую под английским флагом между Одессой и Марселем. Начались странствия по свету: Крылов побывал в Англии, Японии, Китае, Египте. Моряк он был отличный — видать, соленая волна любит силу и отвагу, манит к себе богатырских людей. Морской воздух оказался для паренька гораздо целебнее всех классических систем образования. Сила в нем все более прибывала. Уже, пожалуй, во всем российском флоте трудно было сыскать моряка, о богатырских подвигах которого ходило столько легенд. Будущий штурман переносил на спине тяжеленные чугунные чушки, ударом кулака, перевязанного ремнем, ломал

толстенные доски, а если верить утверждениям очевидцев — неслыханное дело! — рвал канаты. Смотреть на эти чудеса, которые он творил на стоянках, собирались громадные толпы жителей. Его повсюду знали, везде любили.

Часто раздавались приглашения:

— Петр Федотович, родной, уважь — посиди с нами за столом.

Но, к всеобщему удивлению, Крылов спиртного в рот не брал ни капли.

— Отец не баловался, да и мне не велел,— отшучивался Петр.— Вот ежели ваше благородие желает со мной сойтись в честном кулачном поединке — милости просим, всегда к вашим услугам. Побьете меня — десятирублевый билет отдам. Я вас побью — руку пожму.

Но даже такой куш не соблазнял. И только оказавшись в Англии — родине бокса, Крылов упивался своей силой и ловкостью. Английские маринеры любили кулачные развлечения и драчунами были отменными. Но и здесь утеха вскоре закончилась: иноземные храбрецы были неизменно биты самым суровым образом и даже по двое не соглашались выходить против одного Крылова.

— Это не человек,— с восхищением произносили англичане.— Это какой-то Вельзевул! Его кулаком можно сваи заколачивать.

И как смутную легенду, англичане припоминали некоего «кэптайна Лукин», который тоже был русским и который в стародавние времена творил чудеса «необыкновенной силы».

— Теперь никто не может иметь такую силу! — качали головами англичане.— Люди теперь стали несколько слабее.

— Русские люди во все времена отличались удалью и силой! — дипломатично произносил Крылов, а у себя в каюте в красивой ореховой рамке повесил по счастливому случаю приобретенный раритет — гравированный портрет Лукина.

В каждом крупном порту Петр Крылов отыскивал атлетический клуб (в конце прошлого — начале нынешнего веков их развелось великое множество) и упражнялся там с гирями или боролся.

Нос особым нетерпением ждал Крылов момента, когда их судно бросало швартовые в Одесском порту. Тут процветала знаменитая в те годы «Атлетическая школа Новака». Крылов часами упражнялся со штангой. Он проделывал с солидным весом самые различные упражнения: многократные приседания, выжимания из положения лежа, развороты туловища в стороны, жим стоя, жим из-за головы.