Источниковедение - [7]

Карамзин был добросовестен и благороден. Он признавал права критики и решился принести ей «жертву», которую сам называет тягостною, но необходимою, – решился посвятить себя «труду мелочному, в котором скучает ум, вянет воображение». Жертва великая для художника: самому ломать и обсекать материалы своего создания! Так Карамзин сделался критиком. Но если его бессмертное произведение составляет эпоху в нашей исторической литературе, оно не могло подвинуть вперед исторической нашей критики. Сочинитель «Истории Российского Государства» в своей критике был чистым шлецеристом, хотя иногда не соглашался с своим учителем в подробностях[9].

В России в XIX в. главным образом Археографической комиссией (создана в 1834 г.) осуществлен ряд фундаментальных публикаций исторических источников: «Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею» (т. 1–5. СПб., 1841–1842) и «Дополнения к актам историческим, собранным и изданным Археографическою комиссиею» (т. 1–12. СПб., 1846–1872); начато продолжающееся до настоящего времени издание «Полного собрания русских летописей» (1846).

Развитие практики публикации исторических источников, необходимость обобщения и универсализации накопленного фактического материала вспомогательных исторических дисциплин (в частности, дипломатики), обобщения опыта конкретных источниковедческих разысканий с необходимостью привели к выделению источниковедения в самостоятельную предметную область.

В российской исторической науке термин «источниковедение», заимствованный из немецкой историографии, впервые употребил Арист Аристович Куник (1814–1899) в 1841 г.[10]

1.2 Позитивистская парадигма источниковедения

1.2.1 Позитивизм в исторической науке: предварительные замечания

Позитивистская парадигма источниковедения, формирующаяся во второй половине XIX в., по-прежнему сохраняет свои позиции в современном источниковедении, явным образом не соответствуя его актуальным потребностям. Приступая к описанию позитивистской парадигмы в источниковедении, мы сталкиваемся со сложностями философско-методологического характера, разрешение которых далеко выходит за дисциплинарные рамки источниковедения. Обозначим лишь суть проблемы: позитивизм как философское направление не принадлежит к классическому типу рациональности, поскольку не предполагает описание так называемой объективной реальности, но историография, которую принято называть позитивистской, не выходит за пределы рациональности классического типа, продолжая видеть в историческом источнике «вместилище» исторических фактов и по преимуществу совершенствуя методы так называемой критики исторических источников с целью установления достоверности их информации. Суть позитивизма в историографии и смысл обращения к историческим источникам емко сформулировал Р. Дж. Коллингвуд:

Позитивизм можно определить как философию, поставившую себя на службу естественной науке, как философия Средних веков была служанкой теологии. Но позитивисты имели собственное представление (и весьма поверхностное) о том, чем является естественная наука. Они считали, что она складывается из двух элементов: во-первых, из установления фактов; во-вторых, из разработки законов. Факты устанавливаются в непосредственном чувственном восприятии. Законы определяются путем обобщения фактов посредством индукции. Под этим воздействием развился первый тип историографии, который может быть назван позитивистским. С энтузиазмом включившись в первую часть позитивистской программы, историки поставили задачу установить все факты, где это только возможно. Результатом был громадный прирост конкретного исторического знания, основанного на беспрецедентном по своей точности и критичности исследовании источников. Это была эпоха, обогатившая историю громадными коллекциями тщательно просеянного материала, такого, как календари королевских рескриптов и патентов, своды латинских надписей, новые издания исторических текстов и документов всякого рода <…>. Лучшие историки этого времени <…> стали величайшими знатоками исторической детали. Историческая добросовестность отождествлялась с крайней скрупулезностью в исследовании любого фактического материала[11].

Стоит заметить, что позитивизм в исторической науке обслуживал интересы политической истории, наиболее востребованной в XIX в. (да и в XX в. тоже) в связи с потребностью формирования национально-государственной идентичности. По-видимому, не случайно, что историки XIX в. – авторы ставших классическими трудов по методологии истории – одновременно входят в число заметных исследователей политической истории.

Этот этап развития науки об исторических источниках примечателен тем, что вопросы природы исторического источника, классификации источников, способов их исследования рассматривались в специальных трудах по проблематике методов исторического изучения. Рассмотрим подробнее классические методологические труды позитивистской историографии, принадлежащие разным национальным школам исторической науки. Начнем, естественно, с Германии, поскольку именно немецкие историки, как это было показано выше, стали основоположниками источниковедения. К тому же обращение в первую очередь к источниковедческим рефлексиям И. Г. Дройзена не противоречит хронологическому подходу в рассмотрении истории источниковедения.