Источник - [18]

– А вы поспрашивайте их, пока я займусь вашими чемоданами.

– Всего один, – уточнил Зодман, протягивая Кюллинану билет. – Пижама и разная мелочь.

Это тоже доказывало, что они имеют дело с Полом Зодманом; Кюллинан знал, что большинство обыкновенных путешественников обременяют себя огромным количеством багажа. Когда Кюллинан получил чемодан, тот оказался одним из тех супердорогих изделий из фибергласа и алюминия, которые практически ничего не весят. Из интереса он попросил сотрудника Эль-Ал поставить его на весы, и со всем содержимым тот не потянул и на девятнадцать фунтов. Двое евреев из Нью-Йорка с трудом волокли семь чемоданов, которые весили около двухсот фунтов.

На обратном пути к раскопкам Зодман выразил желание первую часть дороги проделать в компании Элиава и Табари, а вторую – с Бар-Эль и Кюллинаном, и, когда машины покинули аэропорт, Кюллинан спросил у Веред:

– Ну?

– Он произвел на меня впечатление. Моложе и умнее, чем я думала.

– Обожди, ты еще увидишь, как он умен.

Эта возможность представилась им на полпути, когда Зодман выскочил из машины Элиава и перебрался к Кюллинану.

– Два великолепных человека, – сказал он, устраиваясь в салоне. – Любого из них я бы тут же взял к себе в магазин. Этот Табари – плотное обаяние. Попытался запудрить мне мозги лестью. Элиав – сгусток энергии. Надеюсь, вы платите им достойное жалованье, Джон?

– Он нас держит на голодном пайке, – бросила реплику Веред.

– Нy_; если они в самом деле так хороши, как смотрятся, то лет че Рез шесть или семь подкиньте им по пять долларов. Это к вам тоже относится, мисс Бар-Эль.

– Миссис.

– Этот вопрос с оплатой на археологических раскопках самый запутанный, – сказал Зодман. – После вашего отъезда, Джон, я попросил мисс Крамер доставить мне отчеты о всех самых важных раскопках в этом районе – Маккалистер, Кэньон, Ядин, Олбрайт… – Он отбарабанил еще десяток имен.

– И вы все их прочитали? – спросила Веред. – Эти большие толстые фолианты?

– Большие и дорогие фолианты. На книги я потратил почти столько же сколько на вас, и, Джон… – Он остановился и начал выдавать тексты, которые должны были доказать, каким он может быть глупым. – Вам не кажется, что я должен увидеть деревья?

– Какие деревья? – спросил Кюллинан.

– Я выложил восемьдесят одну тысячу долларов на посадки деревьев в этой стране.

– Н-н-ну… – пробормотал Кюллинан.

Спасла положение Веред.

– Леса вон там, – сказала она, показывая рукой куда-то вправо, и, чтобы отвлечь Зодмана, стала задавать специфические вопросы об отчетах археологов. Она убедилась, что Зодман не просто пролистал книги, но хорошо осведомлен о многих деталях.

– Они никогда не сообщают, сколько стоит экспедиция, – пожаловался он. – Поправка – Маккалистер все же сообщил, что продолжение работ на Гезере обходится примерно в… – Он извлек бумажник, не торопясь вытащил из него листок бумаги и прочитал: – «…самое малое в 350 фунтов per mensem, что не означает и возможных дополнительных расходов». Это было в 1909 году. И сколько в то время стоил фунт? Примерно пять долларов? То есть 1750 долларов в месяц… одиннадцать тысяч за сезон. А хотя Макор куда меньше Гезера, вы мне обходитесь в пятьдесят тысяч за сезон. Как это получается?

– Маккалистер работал сам вместе с дядей Табари и платил своим землекопам двадцать один цент в день. По нашей же платежной ведомости…

Машина повернула в направлении, указанном Веред, и Зодман спросил:

– Мы едем туда, где деревья?

– Дальше вон по тому направлению, – ответила Веред, пытаясь отвлечь его, но скоро дорога повернула в «том направлении», и Зодман осведомился:

– Так я сейчас увижу деревья? – Веред заверила его, что они где-то впереди, и таким образом они добрались до холма, но, когда Кюллинан начал описывать замок крестоносцев, Зодман тихо сказал: – Можете считать это глупостью с моей стороны, но я хочу увидеть свои деревья. Замок скончался тысячу лет назад. А деревья живые.

Табари отвел Элиава в сторону и предупредил его:

– Нам надо что-то делать. Предъяви ему несколько деревьев, или у нас будут неприятности.

Некоторое облегчение наступило, когда Кюллинан продемонстрировал золотую менору.

– Вот ваш «подсвечник смерти», – сказал он, и несколько минут Зодман, забыв обо всем, углубленно изучал роковой предмет.

– Какая свеча горела, когда королю отрубили голову? – спросил он.

– Вот эта, в середине, – заверил его Табари.

Элиав даже не улыбнулся, потому что его снедало беспокойство. Он и раньше сталкивался с проблемой посадок, потому что искусные израильские сборщики пожертвований, колеся по Америке от имени Еврейского агентства, заговаривали зубы многим богатым евреям – деньги пойдут на восстановление лесов в Святой земле.

– Вы только представьте себе, – заводился сборщик. – Ваши деревья! Они растут на земле, где когда-то жил царь Давид!

Так что, когда дарители приезжали в Израиль, первое, что они хотели увидеть, – это свои деревья. Пол Зодман выделил полмиллиона долларов на строительство зданий, но не испытывал желания любоваться на них, поскольку знал, что бетон и облицовка во всем мире выглядят одинаково, и видел в воображении лишь живое дерево, которое растет в земле Израиля.