Истинный д’Артаньян - [19]
В январе 1652 года Мазарини, встав во главе 5 тысяч спешно набранных солдат, решил, что положение дел позволяет ему вновь вернуться на сцену. Он отправился в путь, твердо решив, что на этот раз вернет себе место первого министра, представ перед королем и двором в Пуатье. Тогда он опять почувствовал, что необходимо иметь при себе д'Артаньяна, и это доказывает, сколь высоко он ценил своего замечательного офицера.
«Прошу Вас, – написал он 11 февраля из Пон-сюр-Ионна Базилю Фуке, – скажите д'Артаньяну, чтобы он возвращался ко мне и принял бы все предосторожности, дабы с ним не случилось какого-нибудь несчастья. Во имя Бога, будьте осторожны и Вы, ибо, если бы все знали, до какой степени Вы сторонник Мазарини, думаю, Ваши дела пошли бы очень плохо».
«Все», должно быть, об этом узнали, потому что в апреле Базиль, молодой галантный аббат и «почтовый ящик» кардинала в Париже, был взят под стражу людьми Конде. Более хитрому д'Артаньяну удалось благополучно достичь лагеря Его Преосвященства, где он вновь принялся ездить туда-сюда, играя роль доверенного эмиссара. Более тщательно, чем когда-либо, он готовил остановки на пути следования кардинала, привозя многочисленные инструкции губернаторам провинций.
И вот холодным мартовским днем Бюсси-Рабютен, знаменитый кузен мадам де Севинье, состоявший в то время губернатором Нивернэ, увидел, как д'Артаньян въезжает на полузагнанном коне в Ла-Шаритэ-сюр-Луар; он вез с собой множество срочных писем: депешу короля, которую нельзя было послать обычным курьером, письма от Летелье и де Лавриера, оба из которых были государственными секретарями, а их письма содержали приказ об изъятии зерна в районе Невера, поскольку через эти земли должны были проходить войска Тюренна, раскаявшегося сторонника Фронды, возглавлявшего нынче королевскую армию.
Ситуация еще далеко не была спокойной. Несмотря на постоянную серьезную угрозу нашим границам со стороны испанской армии, присутствие Мазарини рядом с королем все еще до такой степени не устраивало окружающих, что кардиналу вновь пришлось удалиться в сопровождении своих верных людей. Но на этот раз он уехал уверенный в том, что вернется с триумфом.
Д'Артаньян не сразу последовал за своим господином в его отступлении к Буйону, поскольку весной 1652 года ему было пожаловано место лейтенанта в гвардейском полку, в роте Витремона. Он заменил на этом посту погибшего при Гравелине шевалье де Пасси. После стольких лет отсутствия полк принял его крайне холодно. В рукописи История гвардии за упоминанием о его назначении следует загадочный комментарий:
«Со стороны полка возник ряд трудностей, произошедших из-за привязанности всех офицеров к Картгрэ, который служил старшим знаменосцем».
Кто же был этот Картгрэ и какое отношение он имел к повышению в чине д'Артаньяна? Вот в двух словах вся эта история, насколько ее сейчас можно восстановить.
Знаменосец Картгрэ был храбрым солдатом и пользовался большим авторитетом в полку после того, как при осаде Армантьера в 1647 году он в отсутствие других офицеров по собственному побуждению принял командование шестью ротами гвардии, оказавшимися в тяжелом положении. Впечатленные героическим поступком, его командиры пообещали дать ему первое же вакантное место капитана. Однако эти щедрые обещания, сделанные под властью эмоций, были скоро забыты, и в 1652 году Картгрэ стал лишь старшим знаменосцем. Тогда он напомнил о полученном обещании и дал понять, что удовлетворится нашивками лейтенанта. И вот в апреле того же года лейтенант полка г-на де Витремона шевалье де Пасси погиб при обороне осажденного испанцами Гравелина. Картгрэ посчитал, что имеет право на его место. Однако Мазарини, уже давно пообещавший повышение д'Артаньяну, решил сделать ему перед отъездом подарок, не беспокоясь об обязательствах, взятых на себя командованием полка и особенно полковником д'Эперноном, имевшим право назначать людей на посты офицеров, погибших в сражении. Отсюда и то ощутимое недовольство в войсках, за которое пришлось расплачиваться д'Артаньяну. Все, несомненно, рассуждали следующим образом: «Какой-то агент кардинала, интриган благодаря слепому покровительству занял место, которое при нормальном течении дел должно было перейти к одному из наших!» Недовольство переросло в ярость после того, как 4 мая 1652 года неудачник Картгрэ погиб в битве за Этамп, которую Тюренн вел против войск Конде.
Похоже, именно по этим причинам д'Артаньяну объявили бойкот.
В начале 1653 года наш лейтенант гвардии вернулся к Мазарини и вновь разделил с ним его скитания. Для защиты от последних отрядов Фронды их сопровождало небольшое войско. В районе Ретеля дожди опустошили местность и сделали труднопроходимыми все пути и дороги. После взятия Шато-Порсьена дела пошли еще хуже. Реки, разлившись бурными потоками, затопили поля. Остановившись в Балане, кардинал счел, что благодаря непогоде он находится в достаточной безопасности для того, чтобы отправить войска на зимние квартиры и распустить артиллерию. Заведовавший интендантством г-н де Шамфор остался на месте, чтобы проконтролировать сдачу артиллерийских орудий, пушечных ядер и запасов шрапнели. К несчастью, никто не предвидел, что все мосты через Эну снесены. Именно тогда, согласно тому, что пишет в своих мемуарах Сувиньи, д'Артаньян явился к Шамфору и потребовал, чтобы тот срочно построил деревянный мост на высоте Понтавера.
