Истина стоит жизни - [58]

— Позвольте, — возразил озадаченный Спик, — значит, вы полагаете, сэр, что вода Белого Нила не имеет для Египта никакого значения? Тогда, может быть, нам незачем так стремиться к открытию его истоков?

— Конечно, — ответил доктор Бид с мягкой улыбкой, — Белый Нил поставляет Египту какое-то количество воды и, вероятно, немалое, но какое именно— на это мы получим ответ, когда на реке будет создано несколько постов для научного наблюдения. Но почему это должно быть связано с нашим интересом к открытию истоков Белого Нила?

Спик инстинктивно почувствовал, что не следовало говорить этому постаревшему, оторвавшемуся от жизни в ее современном направлении, академически мыслящему человеку о тех взаимосвязях, которые так откровенно раскрыл перед ним сэр Родерик Мерчисон. Однако надо же было что-то ответить, и Спик произнес неуверенно:

— Просто я хотел сказать, что этот вопрос имел бы в таком случае меньше практического интереса…

Бид склонил голову набок, как делал всегда, выражая недоумение или сомнение.

— А в чем вы, собственно, видите практический интерес?

Спик пожал плечами.

— Теперь принято считать, — продолжал Бид, — что наука призвана служить возвышению британской нации, как, впрочем, кажется, и все остальное в мире теперь должно быть направлено к этой единственно достойной цели…

Явный сарказм, с которым были произнесены эти слова, пришелся не по вкусу капитану Спику. Однако ответить в резком тоне не позволяло ему положение младшего, и поэтому он возразил по возможности мягко:

— Может быть, моя позиция покажется вам наивной, сэр, но я не вижу причин, почему бы мне не служить своими исследованиями интересам моей нации.

— Разумеется, мой друг, вы можете и должны к этому стремиться, вопрос только в том, как вы понимаете эти интересы. Если вы будете отделять их от общих интересов человечества, могут возникнуть досадные противоречия.

— Почему же? — недоуменно воскликнул Спик. — Разве мы не идем во главе мирового прогресса?..

— Да потому, что научная истина не всегда согласуется с теми интересами, которые угодно будет поставить перед собой британской нации в тот или иной исторический момент. Предположим, британской нации было бы выгодно, чтобы притоком Нила оказалось открытое вами озеро, а Природе ныло угодно поместить его совсем в другое место, на чью сторону вы встали бы в таком случае?

— Я не думаю, что госпожа Природа окажется к нам столь немилостивой, — отшутился Спик.

— Предположим, на этот раз она угодит британцам. Но бывает и по-иному, тем более что наряду с Природой существует еще и История. Хотите, чтобы я привел вам пример? Извольте. Как вы, может быть, знаете, я много лет занимался исследованиями в Индии. Копаясь в грунтах, слагающих долину Инда, я нашел однажды небольшой черепок. Это был квадрат со стороной в три дюйма, на одной плоскости которого была изображена голова животного с большими ветвистыми рогами, похожая на оленью, но несколько фантастической формы. Вы знаете, что в древней Ассирии, да и в Египте подобными черепками пользовались как печатями, принадлежавшими тому или иному роду. Отколов маленький уголок чрезвычайно прочной глины, я установил, что моей находке не менее четырех тысяч лет, а может быть и больше. Печать не была похожа на ассирийские, вавилонские или египетские печати, и это дало мне основание предположить, что она принадлежала народам, населявшим некогда долину Инда, и что в этой долине существовала в древности своя цивилизация, не уступавшая, очевидно, недавно открытым и изученным цивилизациям Ассирии и Вавилона. И вот с этим моим открытием я обратился в наше почтенное Географическое общество и в Британскую ассоциацию содействия развитию наук.

Старик заметно оживился, голос его окреп.

— Я предложил организовать специальную экспедицию для раскопок в долине Инда и просил для этого средств. Что же, вы думаете, мне ответили? Сначала все очень заинтересовались, поздравляли меня с важным открытием, которое позволит восстановить историю Индии; потом стали сдержаннее в поздравлениях и перестали говорить об истории Индии; потом усомнились в подлинности моей находки. Черепок пошел по рукам ученых-археологов и исчез где-то в глубинах более недоступных, чем те, которые хранили его четыре тысячи лет. Я не понимал что происходит и долго обивал пороги, стараясь защитить интересы науки. Наконец, один из директоров Ост-Индской компании, к которому я обратился за поддержкой, открыл мне глаза. «Удивляюсь вашей наивности, — сказал он мне, — кто же станет помогать вам подрубать сук, на котором мы сидим? Индусы и так слишком много ропщут на то, что ими управляет нация, стоящая, по их убеждению, на более низкой ступени культуры. А вы хотите доказать, что в Индии существовала цивилизация во времена, когда на Британских островах еще гуляли медведи. Доказывайте-ка лучше, что индусы до нашего прихода были дикарями, — тогда мы вас поддержим».

Пожилая служанка внесла зажженную лампу, поставила ее на стол, опустила шторы на окнах и вышла, потихоньку прикрыв за собой дверь. Доктор Бид молчал, видимо ожидая ответа Спика. Но Спик не находил что сказать, и Бид, посмотрев на него своим пристальным, изучающим взглядом, вдруг заговорил опять своим ласковым, почти что просительным тоном: