Исследование авторитарной личности - [44]

Но и это различие может претендовать лишь на ограниченную достоверность и подвержено психологической динамике. По Фрейду нам известно, что идентификация с отцом весьма ненадежна, и даже в «бесспорных» случаях, когда она явно налицо, может разрушиться под давлением ситуации, которое заменяет отцовское сверх-Я на коллективный авторитет фашистского толка.

И все же, со всеми оговорками, это различие между «псевдо» и «истинной» идеологией имеет некоторое обоснование в современных условиях. Мы считаем допустимым противопоставить псевдоконсерваторов, которых мы обсуждали до сих пор, «истинным» консерваторам из выборки в Лос-Анджелесе, охватывающей целый ряд лиц, реально или, по их мнению, относящихся к высшим слоям общества.

F5008 имеет низкие показатели по Е, средние по f и высокие по РЕС. Она коренная американка, потомок Джефферсона по прямой линии. Однако она явно не придает большого значения своему происхождению и не подчеркивает свою принадлежность к «приличному» обществу. Определенно без предрассудков. Ее тест на тематическую апперцепцию (Т.А.Т.)14 обнаруживает следы несколько невротического сверхоптимизма, возможно, реактивного происхождения. Можно предположить, что «истинные» еще сохранившиеся консерваторы все больше обнаруживают свою бессовестность, ибо во влиятельных консервативных слоях американского общества наблюдается стремительно растущая тенденция к травле рабочих и расовой ненависти. Чем сильнее эта тенденция, тем в большей степени «истинные» консерваторы вынуждены уверять в своих демократических идеалах, даже если они плохо уживаются с их воспитанием и структурой психики. Это наблюдение в обобщенном виде означает, что «истинные» консерваторы все сильнее подталкиваются современной социальной динамикой в лагерь либералов; это же наблюдение одновременно может пояснить, почему среди Н так редко встречаются примеры истинного консерватизма.

Если верно предположение, что псевдоконсерватизм основан – в психологическом аспекте – на неполной идентификации, то непонятно, почему он связан с тем, что играет также значительную роль с традицией: идентифицировать себя с высшими социальными группами. Неудачная идентификация во многих случаях похожа на несостоявшуюся идентификацию с отцом. Люди, у которых эта неудача не перешла в реальный антагонизм с властью, кто принимает авторитаризм, но неглубоко, скорее всего идентифицируют себя с высшими социальными группами. Это согласуется с тем, что фашистское движение в Германии в значительной степени привлекало выбитых из колеи представителей среднего класса: тех, кто утратил экономическую основу и не готов признать свой деклассированный статус; тех, кто не видит для себя никаких шансов, кроме присоединения к мощному движению, которое обещает работу и в конечном счете победоносную войну. Социоэкономический аспект псевдоконсерватизма зачастую трудно отделить от психологического аспекта. Для будущего фашиста его социальная идентификация так же случайна, как и идентификация с отцом. Социальная причина явления состоит, возможно, в том, что все труднее добиться подъема средствами «нормальной» экономической конкуренции, поэтому люди, которые хотят его «осуществить» – что возвращает их снова к психологической ситуации, – вынуждены искать другие пути, чтобы попасть в правящую группу. Они должны стремиться к чему-то вроде «кооптации», вроде того, как люди стремятся попасть в престижный клуб. Снобизм, который так резко, возможно, по причине проекции, осуждается фашистами, демократизировался и является частью их собственного ментального облика: кто хочет сделать карьеру, должен скорее опираться на чувство локтя, чем на свои способности к бизнесу или профессиональные качества. Идентификация с высшими группами – это предварительное условие для попытки забраться наверх, по крайней мере так это кажется аутсайдеру. В то же время «истинно» консервативная группа испытывает от этого аллергию. Однако человек, который часто, в соответствии с идеологией старого Горацио Элджера, развивает свою «идущую вверх социальную мобильность», извлекает из нее по крайней мере нарциссическое удовлетворение и внутренне отчетливо предвидит статус, который в конце концов надеется занять в реальности.

Можно процитировать два примера, характерных для лиц с высокими показателями, взятыми из выборки в Лос-Анджелесе. 5006, очень высокие показатели по всем шкалам, один из немногих наших интервьюируемых, признавший, что готов убивать евреев15. Его дед был дантистом, а отец не смог им стать, и он страстно стремится вернуть социальный статус деда. Что касается проблемы неудачной идентификации, то здесь существенно, что образ отца заменяется образом деда, то есть идеей «памяти о лучших временах», доброй семейной традиции, нарушенной недавними экономическими сдвигами, сыгравшими большую роль для предфашистского, постинфляционного поколения в Германии.

5013, также имеющий очень высокие показатели по всем шкалам, называет своего отца-хиропрактика доктором – обычай, широко распространенный среди самих хиропрактиков. Если пример Германии и учит чему-нибудь, и если наше понятие полуэрудиции верно, то можно ожидать, что фашистская платформа имеет большую привлекательность для неакадемических «ученых» и «докторов»16.