Испытательный пробег - [203]
— Иван Алексеевич…
— Вы только посмотрите на него! Кожа да кости, боже ты мой… Ты до чего себя довел, Степа, — воскликнул Лихачев, прижимая руки к груди, едва тот открыл директорскую дверь, обитую черной кожей, и так это искренне у него получилось, что Кузяеву захотелось взглянуть на себя в зеркало. Лихачев встал, усадил рядом с собой на диван и все сокрушался: — Это ж только посмотрите… это ж до чего себя люди работой доводят… и ведь не придет, помощи не попросит… мы Кузяевы, мы, елки-моталки, гордые… — Снял трубку, вызвал главного бухгалтера: — Кузяев у нас умирает.
Слышно было, как бухгалтер удивился: «Иван Алексеевич, да я ж его только что видал…»
— Ошибся. Умирает он. Выпиши-ка ему полтора оклада из моего фонда. На лечение. — Затем тут же позвонил в Совмин и тоже с грустью в голосе: — У меня старый работник заслуженный болен. Да, да, серьезно весьма. Нельзя ли для него путевочку в Кисловодск. И чтоб санаторий получше… Надо очень…
Конечно, уехал Степан Петрович в Кисловодск, отдохнул, поправился, возвращается домой, в тот же вечер звонок от директора — зайдите. Зашел в директорский кабинет с черной резной мебелью. Лихачев обнял:
— Живой?
— Живой.
— На сколько поправился?
— На шесть кг.
— Ты смотри, на полбарана! — Шесть килограммов было менее наглядно, чем полбарана, а Лихачев любил наглядность. — Вот ведь как удачно! Стоило, значит, тебя на курорт посылать. А теперь садись-ка и слушай. Мы тут решили, Степа, создать жилищно-строительное управление, а тебя начальником назначить.
— Иван Алексеевич, да я ж…
— Ничего, ничего… Поможем, подскажем, надо будет — накажем, и дело пойдет. Пойдет, Степа! Главное, не хнычь.
— Иван Алексеевич, но я же все-таки автомобилист…
— И я, Степушка, директором не родился, вот обида! А то б легко. Но надо. Война кончилась, фронтовики домой возвратились, которых пуля обошла, жизнь налаживать нужно. Устали люди. Красивой жизни хотят. На государственное дело тебя посылаем, а ты… В коммуналках жить надоело, отдельные квартиры нужны, надо, чтоб деревья во дворах, фонтаны там, чтоб на роялях люди играли…
— Когда приступать?
— А с завтрашнего дня и приступай с богом. Я ведь знал, что ты сознательный, согласишься, и приказ уж заготовил, да и подписал по-моему, чтоб стаж тебе шел без перерыва.
Так стал Степан Петрович, потомственный автомобилист, строителем и пребывал в данном звании без малого сорок годов, а история с его назначением кажется ему значительной, потому что в любых, даже самых сложных технических проблемах — он это за незыблемую аксиому держит — есть чисто человеческие аспекты.
20
Был душный московский вечер. Не вечер даже, а конец дня. Сумерки. Еще не зажигали огней. Под нами за балконной решеткой катил Волгоградский проспект. Внизу проносились автомобильные ветры, гудели двигатели, пришептывала пыльная резина. Там растекалась жара, за распахнутой балконной дверью, там гремел механический машинный ритм, зато у нас на двенадцатом этаже был полный сервис, покой и нега. Мы уже кончили спорить, мы остыли. Крутился большеголовый вентилятор, повсеместно именуемый подхалимом за то, что бездушно поворачивается то влево до упора, то вправо до упора. Игорь вынул из холодильника банку апельсинового сока, лоток с ледяными кубиками. Мы беседовали со вкусом — вполголоса, не торопясь. Русские люди и в самом деле странно устроены: на работе — о бабах, дома — о работе.
Когда Игорь смеется, то закидывает голову, чуть-чуть прикрывает глаза, совсем как Анна Сергеевна, и возникает какая-то неуловимая линия от подбородка до ложбинки между ключицами под тугим вырезом домашней тельняшки, принципиально застиранной почти до ветхости. В этой линии что-то детское, мальчишечье, девчачье, беззащитное и радостное. Мне интересно про новый двигатель, но я ухожу в сторону:
— Игорь, ты очень на маму похож. Я давно хотел спросить. Фотография висит у твоих родителей рядом с Айвазовским… Это твоя мама? Мне как-то неудобно было…
— Так точно! — ответил он, долил в стаканы сок и бросил еще по кубику льда себе и мне. — Это моя матушка, но очень правильно сделал, что стариков не стал расспрашивать. Там история, и, должен сказать, любовная. Извини, наши родители тоже любили, страдали, романы у них были…
Игорю известно, что за мамой ухаживал некий товарищ по фамилии Эдиссон. Он был латышским стрелком, служил в ВЧК, отчаянной храбрости человек. Потом назначили его комиссаром, вроде бы на южную границу, и там зарубили его басмачи или кулацкое восстание случилось, подробностей Игорь не знает, спрашивать неудобно. Эдиссон любил маму, писал ей стихи.
— Ну, и батя наш, — продолжал Игорь, — сейчас редко, а в свое время довольно-таки часто, нашу маму товарищем Эдиссоном попрекал почем зря. Он, надо сказать, Кузяев-старший, большой собственник и ревнив до сей поры, как мавр Отелло. Бывало, как что, сразу: «Я понимаю, Эдиссон лучше… — и все это змеиным шепотом. — Я, конечно, такой-сякой, но вот Эдиссон!..»
— А мама?
— Анна Сергеевна это бремя достойно, несла. И глазом не моргнет. У нее один ответ: «Дуся ты, а не матрос!» Вот если вы не отразите сейчас переход завода на дизель, вы будете дусей. Большое дело начинаем, и масштабы, конечно, грандиозные!
Война — не женская работа, но с некоторых пор старший батальонный комиссар ловил себя на том, что ни один мужчина не сможет так вести себя за телеграфным аппаратом, как эти девчонки, когда стоит рядом командир штаба, нервничает, говорит быстро, а то и словцо русское крылатое ввернет поэнергичней, которое пропустить следует, а все остальное надо передать быстро, без искажений, понимая военную терминологию, это тебе не «жду, целую, встречай!» — это война, судьба миллионов…
В основу романа положены реальные события. Прототипами героев автору послужили члены одной рабочей династии. Родоначальник ее был шофером купцов Рябушинских, а его сын, коммунист, активный участник строительства первого советского автогиганта, красного АМО, стал заместителем генерального директора ЗИЛа. В жизни семьи Кузяевых отразилась история страны. На их глазах начиналась индустриализация. Они работали с «великим автомобильным директором» Иваном Алексеевичем Лихачевым, сидели за рулем первых советских автомобилей, встречались с Генри Фордом-старшим, строили и мечтали о том, чтобы АМО превратился в крупнейший завод.
Кембрий — древнейший геологический пласт, окаменевшее море — должен дать нефть! Герой книги молодой ученый Василий Зырянов вместе с товарищами и добровольными помощниками ведет разведку сибирской нефти. Подростком Зырянов работал лоцманом на северных реках, теперь он стал разведчиком кембрийского моря, нефть которого так нужна пятилетке.Действие романа Федора Пудалова протекает в 1930-е годы, но среди героев есть люди, которые не знают, что происходит в России. Это жители затерянного в тайге древнего поселения русских людей.
В книгу известного ленинградского писателя Александра Розена вошли произведения о мире и войне, о событиях, свидетелем и участником которых был автор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли рассказы о встречах с людьми искусства, литературы — А. В. Луначарским, Вс. Вишневским, К. С. Станиславским, К. Г. Паустовским, Ле Корбюзье и другими. В рассказах с постскриптумами автор вспоминает самые разные жизненные истории. В одном из них мы знакомимся с приехавшим в послереволюционный Киев деловым американцем, в другом после двадцатилетней разлуки вместе с автором встречаемся с одним из героев его известной повести «В окопах Сталинграда». С доверительной, иногда проникнутой мягким юмором интонацией автор пишет о действительно живших и живущих людях, знаменитых и не знаменитых, и о себе.
Всего за сорок дней до победы погиб старший лейтенант Владимир Коркин. Пуля, оборвавшая его жизнь, и сегодня несет горе в дом солдата Великой Отечественной войны. Не сбылись его планы, не родился его сын и никогда не родятся его внуки… Тема нравственного долга выживших, вернувшихся с войны перед павшими товарищами лежит в основе романа.
В поисках разгадки своей семейной тайны московский таксист Игорь Коробов направляется в небольшой приморский городок, где его ждут драматические столкновения с нечестными людьми, любовь и ненависть, потери и обретения. Приподнимая завесу над прошлым, герой книги начинает лучше видеть и свой путь в настоящем.
В романе «Варианты Морозова» автор исследует нравственные искания своих героев на широком жизненном материале. Действие романа разворачивается в наши дни. Главный герой книги С. Рыбаса — тридцатилетний горный инженер Константин Морозов, представитель шахтерской династии, человек, в котором воплощены лучшие черты его поколения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.