Испытания - [57]

Игорю Владимировичу сегодня все виделось приятным: и осветленные снегом тротуары, и талая вода на мостовых, и молчание в теплой машине. Времени было с запасом, и Игорь Владимирович ехал неторопливо, думал о делах, о предстоящей поездке в Москву. План института сложился хорошо — все темы должны были пройти в министерстве без возражений, все, за исключением одной, которая значилась под не очень благозвучным названием «Проектирование перспективного микроавтомобиля массового индивидуального пользования». Одно появление этой строки в тематическом плане института стоило Игорю Владимировичу больших усилий. Все-таки ему удалось убедить на совете скептически настроенных конструкторов в том, что эта работа нужна и выгодна, так как естественно вытекает из проектирования детского автомобильчика, от которого институту отказываться неудобно — просьбу городского отдела народного образования и Дворца пионеров поддерживают и областной комитет партии, и горисполком. На том совете Игорю Владимировичу пришлось говорить, взвешивая каждое слово. Каких только доводов он не приводил: и приток дополнительных средств на чисто исследовательские работы, и лишняя проектная единица, и необходимость модернизации одной из существовавших тогда моделей, и возможность испробовать свои силы и набраться опыта для молодых конструкторов. Не сказал Игорь Владимирович только одного: что проект уже существует в почти законченном виде. Совет принял предложение директора, тема была записана в план. Теперь оставалось самое трудное и главное — утвердить проект в министерстве, получить средства. Игорь Владимирович надеялся на удачу, а нынешний первый снег как-то поддерживал в нем эту не очень обоснованную надежду и сообщал бодрое настроение.

Свернув с шоссе на подъездную дорогу к институту, он сказал жене, прикорнувшей на сиденье:

— Аллочка, просыпайся. Приехали.

Она медленно подняла голову, нехотя раскрыла глаза.

— Знаешь, — дремотным голосом протянула она сквозь зевоту, — мне снились собаки, одна большая белая, другая черненькая маленькая. — Алла достала из сумочки пудреницу, глядясь в зеркальце, провела пуховкой по скулам. Изящным, любимым Игорем Владимировичем движением поправила платочек на голове.

— Собаки, говорят, к хорошему, друзья, что ли, — улыбаясь, ответил Игорь Владимирович. Сам он никогда снов не помнил, и его забавляло, что жена так подробно, в деталях рассказывала сны.

— Они были голодные, а мне нечего было дать, — продолжала она, защелкивая пудреницу. — И они так смотрели, такими глазами, что я прогнала их, затопала ногами и прогнала: смотреть невозможно было им в глаза.

— Будешь ложиться спать, не забудь положить под подушку сахарную косточку, — усмехнулся Игорь Владимирович.

— Нет, правда, ты представить себе не можешь, какое ощущение, будто все наяву, и эти глаза. — Алла посмотрела на него с серьезным лицом. — Может, возьмем собаку? А то скучно стало в доме.

— А ты представляешь, сколько это забот, особенно, пока щенок? — спросил Игорь Владимирович, огибая строй автомобилей, чтобы встать на свое обычное место, крайним справа возле самой стены бокового крыла инженерного корпуса. — Будешь вставать в шесть утра? Варить ему похлебку? И вообще… это же — как ребенок. — Он остановил машину, заглушил двигатель, посмотрел на жену и встретил ее серьезный, полный печали взгляд.

— Тебе что, человечек, нездоровится? — спросил Игорь Владимирович озабоченно.

— Давай возьмем. Будет встречать в квартире после работы, — сказала она, будто не слыша вопроса мужа.

— Ну хорошо, если тебе хочется. Я ведь не возражаю, даже утреннюю прогулку беру на себя, все равно машину заводить, — с готовностью согласился Игорь Владимирович. Он чувствовал, что сейчас не стоит возражать жене, и надеялся, что она еще позабудет о своем внезапном желании.

Алла вышла из машины и направилась к проходной. Игорь Владимирович защелкнул правую дверцу, вышел и замкнул машину.

Небольшая площадка перед фасадом института была пегой от еще не стаявших кое-где снежных пятен, а маленькие елки под стеной были толсто укутаны в белое, особенно кончики лап, будто одеты в белые пушистые варежки, и серый фасад от этой белизны выглядел еще серее.

Жена уже скрылась в проходной. Игорь Владимирович немного еще постоял, вдыхая прохладный, пахнущий свежестью воздух, и тоже пошел к дверям, на ходу отгоняя от себя мысли о странном капризе Аллы, о первом нестойком снеге и бодрящем воздухе. Начиналась работа.

В коридорах он не встретил никого. Они с женой всегда приезжали одними из первых, но Ксения Ивановна была уже на месте, сидела за своей конторкой с телефонами. Пишущая машинка на низком столике была уже без чехла и с закладкой бумаги. Игорь Владимирович не помнил случая, чтобы пожилая секретарша пришла позже него. Он поздоровался, с удовольствием отметил про себя ее строгий, изящный синий костюм и белую блузку с маленьким жабо и, входя в кабинет, подумал: «Почему не замужем? Ведь очень милая женщина. У нее, возможно, и родственников никаких нет. Столько лет работаем, ни разу не поинтересовался».

Игорь Владимирович потянул за шнур, занавеси разъехались в стороны, и тусклый осенний свет наполнил кабинет. Он сел к столу, достал из ящика корректуру книги, только вчера присланную издательством, надеясь в утренний час затишья проверить хоть одну главу, но внезапно забормотал селектор.