Испытание временем - [34]
Три копейки! Смешно подумать! Если хорошенько оглядеться, они под ногами найдутся… Пять минут, ни одной секунды больше — и у него будут эти деньги… Внимание! Один взгляд направо, другой налево… Не надо унывать, у него еще три минуты… «Три копейки сюда, три копейки сюда, три копейки скорей!..»
Какие хвастуны эти извозчики! Весь с иголочки, шляпа с пером, едет и знай покрикивает… На козлах еще туда-сюда, не разглядишь, а спустится на землю — чучело гороховое. Разговаривает басом, скупо, больше качает головой и важно поджимает губы… Крикнет кто-нибудь: «Ванько!» — и вся спесь с него слетит…
Удивительный город! Никто здесь, очевидно, не теряет денег. А может быть, прошел уже такой же неудачник и всю монету подобрал?..
Богатые дома с витринами отступили, на свет выползли лачужки, вонючие переулки и темные своды подворотен. В глубине двора по обеим сторонам помойной ямы тянулись двухэтажные коридоры со множеством дверей. Улицы, широкие, пустынные, с развороченной мостовой, упирались в море, стиснутые доком и волнорезом…
Счастье может прийти и через газету. У каждой редакции — он видел — толпятся люди. Мало ли миллионеров разыскивают своих наследников… У вывешенной газеты — толпа, всякий интересуется: не его ли ищут?.. Надо взять себе за правило просматривать газету…
Солнце перекатилось через город и снизилось в степи, на краю горизонта.
Шимшон стоит перед дверьми бильярдной с тайной надеждой найти здесь ночлег. Служитель слушает его, мягко треплет по плечу и рассказывает о своем сыне Ванюшке; руки его дрожат. Он набожно крестится, клянется, что ничем не прогневил бога, не за что его наказывать, лишать единственной радости… Они долго беседуют под треск шаров и резкие выкрики игроков.
Чувство голода исчезло, Шимшону легко и радостно. Он сравнивает служителя с Исухером Броуном и мысленно возвышает христианина над евреем.
В бильярдной зажгли висячую лампу с абажуром, и солнечный диск упал на сукно. В углах застоялся мрак, и суровые тени заходили по стенам. Люди с длинными палками охотились за блестящими шарами, прицеливались в них, точно из ружья, и играли ими, как дети. Шары катились по зеленому полю, словно по траве, мягко ударяясь о борта, ловко вывертывались из-под ударов и тяжело падали в плетеные мешочки.
Ослепленные страстью игроки продолжают свое дело, не замечая, что по столу катятся человеческие головы. Одна из них, — крупная, с жирным лицом Уховского, — смеется, хохочет… Впереди несется другая… Мелькают длинные усы и лукавые глаза Федьки. Нищий пьяница бросает Авруму гривенники, и они бесшумно падают на сукно… Гром срывается с ясного неба, и молния зажигает лавку Ривки… Голова старухи долго катится по бильярдному столу и проваливается в лузу… Шимшон открывает глаза и видит, как разбитые шары обломками рассыпаются по зеленому полю. Тени носятся по стенам, шары двоятся, троятся, множатся. Игроки сбрасывают их на пол, они громоздятся кучами, заполняют помещение, и Шимшон уходит в них по колени, по грудь…
Тихий смех будит его. «Вставайте, — шепчет ему служитель, — ложитесь на стол. Все ушли…» Солнечный диск меркнет, ключ по ту сторону гремит, и кто-то шепчет: «Спите спокойно…» Жесткий сверток багажа кажется необычайно мягким, тело становится невесомым и плавно куда-то скользит.
Ночь унесла горечь ушедшего дня, чувство голода и тоску по счастью. Снова сияет солнце, и снова все впереди… Теперь он не будет больше толкаться по городу — из центра на окраину и обратно. Ни одного шагу лишнего, ни одной минуты зря… Первым делом — к редакции… Благоразумные люди приходят сюда чуть свет. Здесь собралась уже толпа… Все жадно читают объявления, записывают адреса и стремительно уходят… Ничего нового… «На фронте без перемен», «На Старопортофранковской трамвай сошел с рельсов», «На сцене театра Сибирякова ставят «Осенние скрипки», «Требуется мальчик в магазин на выезд…»
«Мальчик на выезд»? Что ж, неплохо, Шимшон согласен… Счастье — везде счастье: он может понравиться хозяевам, его возьмут «в дом», наделят богатством и выдадут за него дочь-красавицу со спокойными, точно заводь, глазами и голосом нежным, как у Розы.
ПОИСКИ СЧАСТЬЯ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
В темноте сверкнул огонек, и показался сторож с фонарем в руках. Он подозрительно оглядел подводу, возницу и единственного пассажира, некоторое время помедлил и ушел. Близко лязгнули железные затворы, гулко упала массивная цепь, и тяжелые ворота раскрылись. Шимшон сбросил парусиновый балахон и прошел во двор. При слабом свете снующего фонаря он успел заметить клочок мощеной земли, стиснутый каменными строениями, такой же клочок черного неба и крепкий, высокий частокол. Воздух этой крепости был насквозь пропитан запахом кожи, дегтя и плесени.
Его провели по длинному коридору между ларями, напоминавшими гробницы, и дверьми с тяжелыми засовами и замками, как в тюрьме. Лавка с низким потолком и решетчатыми окошечками терялась в лабиринте за скобяным отделением. В этом универсальном магазине, где полки ломились от товара и кипы громоздились за прилавком, торговали всем — от носового платка до оглоблей, от золотых часов до свинцовых белил…
Александр Поповский известен читателю как автор научно-художественных произведений, посвященных советским ученым. В повести «Во имя человека» писатель знакомит читателя с образами и творчеством плеяды замечательных ученых-физиологов, биологов, хирургов и паразитологов. Перед читателем проходит история рождения и развития научных идей великого академика А. Вишневского.
Предлагаемая книга А. Д. Поповского шаг за шагом раскрывает внутренний мир павловской «творческой лаборатории», знакомит читателей со всеми достижениями и неудачами в трудной лабораторной жизни экспериментатора.В издание помимо основного произведения вошло предисловие П. К. Анохина, дающее оценку книге, словарь упоминаемых лиц и перечень основных дат жизни и деятельности И. П. Павлова.
Александр Поповский — один из старейших наших писателей.Читатель знает его и как романиста, и как автора научно–художественного жанра.Настоящий сборник знакомит нас лишь с одной из сторон творчества литератора — с его повестями о науке.Тема каждой из этих трех повестей актуальна, вряд ли кого она может оставить равнодушным.В «Повести о несодеянном преступлении» рассказывается о новейших открытиях терапии.«Повесть о жизни и смерти» посвящена борьбе ученых за продление человеческой жизни.В «Профессоре Студенцове» автор затрагивает проблемы лечения рака.Три повести о медицине… Писателя волнуют прежде всего люди — их характеры и судьбы.
Книга посвящена одному из самых передовых и талантливых ученых — академику Трофиму Денисовичу Лысенко.
Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям.
Александр Поповский известен читателю как автор научно-художественных произведений, посвященных советским ученым. В книге «Пути, которые мы избираем» писатель знакомит читателя с образами и творчеством плеяды замечательных ученых-физиологов, биологов, хирургов и паразитологов. Перед читателем проходит история рождения и развития научных идей великого Павлова, его ближайшего помощника К. Быкова и других ученых.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.