Испытание временем - [33]
Без плана у него ничего не выйдет… Надо собраться с мыслями, прикинуть, где примерно может быть его счастье… Странно! Он в десятый раз повторяет «действовать», «предпринимать» — и не двигается с места… Что ему мешает подумать и пуститься в путь? Неужели голод?.. Виноваты витрины! Эти жареные гуси, телячьи котлеты и форшмаки отравляют ему существование. Можно поклясться, что стекла окон пропускают ароматы… От них кружится голова и рассеиваются мысли. Если бы он чуточку поел, самую малость, все пошло бы по-другому…
Или вот еще выход: он уйдет подальше от ресторанов… За гранью центра должны быть тихие улицы, без трамваев и многоэтажных домов, без гастрономических магазинов и кухмистерских… Вот где приволье — размышляй себе день и ночь!
Прекрасная идея! Скорей туда, к спокойному простору окраины, молчаливой тишине переулков. Немного терпения — и с трудностями будет покончено. Утихнет тошнота под ложечкой, голова прояснится, и от давящего чувства голода не останется следа…
Удивительно, как много здесь птиц… Откуда они залетают? Вот мелькнул воробей, за ним ласточка, другая. Над крышами носятся голуби… И муравьев хоть отбавляй, для этой твари везде щель найдется. Пробуравят в тротуаре дырочку и выползут. Через день наворотят бугор земли, смотришь — из трещины другие полезли…
Да, да, так оно и есть: последние дома, за ними — толкучка.
У каждого города свои странности. Толкучка здесь какая-то особенная. Люди топчутся на месте, лица грустные, голодные, глаза сверкают недобрым огнем. Никто не поет, не смеется, не видно нищих, играющих на бандуре слепцов и калек… Скорей отсюда к безмолвной шири околицы… Солнце уже высоко, ослепительная сила его стерла с земли топи, в пыльном воздухе разлит зной.
Толкучка осталась позади, улицы посерели, здания накренились, а кухмистерским и лавкам все еще нет конца… Усталость берет верх, ему необходимо присесть, хотя бы перевести дух.
Однако он забыл о самом главном, о своем счастье… Его могут окликнуть, счастье, может, идет рядом, а он уходит, глухой и слепой… Какая беспечность! Видели вы такое легкомыслие!.. Теперь ухо востро! Никто не знает, где притаилась удача, где ждет его успех… Вокруг него действительно много шуму, отовсюду слышны голоса. Девушка в короткой юбке громко ругается, лицо ее выражает злобу, кулаки крепко сжаты, зубы стиснуты. Ей отвечает мужской голос, сиплый голос пьяницы. Из открытых ворот доносятся дикие вопли двух женщин. Они вцепились друг другу в волосы и, окровавленные, истерично воют… У каждого свои дела, свои заботы, никому нет дела до него.
Проклятый город! В каждом квартале, почти у каждого двора — столики с провизией: селедки, разрезанные на куски, арбузы и дыни ломтиками, хлеб ситный, ржаной, «докторский», на редкость пропеченный, с ярлыком на блестящей поверхности… В чанах варится кукуруза, и запах ее стоит над улицей… Все это дешево, почти даром.. За три копейки можно наесться до отвала. Насытиться на три дня… И хлеб, и селедка, и арбуз — высшего качества! Одуряющий запах орехов смешивается с ароматом жареной рыбы. На другом углу дымящиеся щи и тушеная капуста безраздельно господствуют надо всем…
Погодите! У него были деньги! Мать сунула ему на прощанье три рубля. Они должны быть где-то в кармане… Как это он мог забыть о них? Они лежали в маленьком бархатном кошельке… Видали такую память? Забыть о целом состоянии!.. Не нужно только торопиться, такую вещь, как деньги, нельзя искать с кондачка. Ощупать все уголки одежды, подкладку, рукава. Засунуть руки поглубже… Есть ради чего потрудиться…
В карманах — ничего, кроме записной книжки и носового платка.
Странно! Они потеряны… Во время сна кошелек мог выпасть из кармана и остался на полу… Исухеру Броуну повезло. Не сходить ли ему к фруктовщику, извиниться за беспокойство, поднять кошелек и уйти?.. Нет, нет, ни за что!.. Лучше потерпеть… Не может же так продолжаться вечно… Выход будет найден… Ему всего лишь нужны пока три копейки. Копейка на хлеб, копейка на селедку и копейка на ломтик арбуза…
Снова потянулись нарядные магазины, рестораны, булочные и паштетные… Неужели он обошел весь город и вернулся в центр?.. Что ж, легче переносить вид яств за стеклом, чем открытые столики с кукурузой и селедкой.
А не дать ли волю фантазии, устремиться к этой снеди за стеклами и пожирать ее глазами?.. Отец свидетельствовал как очевидец, что в одном таком случае окружающие наблюдали, как пища на блюдах заметно убывала… Голодный насыщался непостижимыми путями. Вот он погружает зубы в жирную селедку и глотает хлеб большими кусками. Там, где недавно ощущалась тошнота, ложатся пережеванные куски мяса и паштета… Он жадно ест арбуз, облизывается и глотает сладкий сок… Черные косточки падают на его тужурку, на брюки, ботинки… Однако надо торопиться, впереди еще много дела… Противная слюна, она подступает к горлу, он задохнется, если не выплюнет ее.
Когда же этому будет конец: есть! есть! есть! — и ничего другого! Может быть, попросить? Хотя бы только хлеба? Евреи не дадут умереть своему человеку… Как вы думаете, Роза? Что же вы молчите? Осуждаете? Воображение его ослабело, оно не удерживает больше облика девушки. Лицо ее вспыхивает и гаснет, как падающая звезда…
Александр Поповский известен читателю как автор научно-художественных произведений, посвященных советским ученым. В повести «Во имя человека» писатель знакомит читателя с образами и творчеством плеяды замечательных ученых-физиологов, биологов, хирургов и паразитологов. Перед читателем проходит история рождения и развития научных идей великого академика А. Вишневского.
Предлагаемая книга А. Д. Поповского шаг за шагом раскрывает внутренний мир павловской «творческой лаборатории», знакомит читателей со всеми достижениями и неудачами в трудной лабораторной жизни экспериментатора.В издание помимо основного произведения вошло предисловие П. К. Анохина, дающее оценку книге, словарь упоминаемых лиц и перечень основных дат жизни и деятельности И. П. Павлова.
Александр Поповский — один из старейших наших писателей.Читатель знает его и как романиста, и как автора научно–художественного жанра.Настоящий сборник знакомит нас лишь с одной из сторон творчества литератора — с его повестями о науке.Тема каждой из этих трех повестей актуальна, вряд ли кого она может оставить равнодушным.В «Повести о несодеянном преступлении» рассказывается о новейших открытиях терапии.«Повесть о жизни и смерти» посвящена борьбе ученых за продление человеческой жизни.В «Профессоре Студенцове» автор затрагивает проблемы лечения рака.Три повести о медицине… Писателя волнуют прежде всего люди — их характеры и судьбы.
Книга посвящена одному из самых передовых и талантливых ученых — академику Трофиму Денисовичу Лысенко.
Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям.
Александр Поповский известен читателю как автор научно-художественных произведений, посвященных советским ученым. В книге «Пути, которые мы избираем» писатель знакомит читателя с образами и творчеством плеяды замечательных ученых-физиологов, биологов, хирургов и паразитологов. Перед читателем проходит история рождения и развития научных идей великого Павлова, его ближайшего помощника К. Быкова и других ученых.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.