Испытание - [46]

– Вот уж чего я не ожидала… Я думала, все позади, – сказала я, дрожа мелкой дрожью. – Борьба – позади, распри – позади… Я думала… я думала… реформы…

Еще немного, и я бы зарыдала – воспоминания о протестах Красных колпаков, вспыхнувших полгода назад, всплыли в моей памяти, и меня обуял страх. Тогда чуть не убили моего брата. Тогда, в ночь мятежа, скрестились в битве вилы и ружья, а лестницы дворца обагрились кровью.

– Этого не может быть, – прошептала я.

– Возможно, все не так страшно, – успокаивала меня Аннетт, но в безжизненном голосе ее звучало сомнение.

Мы замолчали. Минуты проходили за минутами, и я начала задыхаться в тесноте каюты.

Настойчивый стук в дверь заставил нас обеих подпрыгнуть на месте, но, как мы и предвидели, за дверью оказался Теодор.

– Те чучела, – Теодор пригладил растрепанные волосы, – это городской глава Поммерли и Мерхевен.

– Не ты? – выпалила я прежде, чем успела сообразить, что говорю.

– Разочарована? – Теодор натянуто усмехнулся. – Нет, не я. На самом деле эти люди рады меня видеть. И тебя. И, вероятно, Аннетт. Не обижайся, но их, похоже, не особо волнуют господа сановники и особы королевской крови.

– Так что же они хотят?

– Полагаю, люди там, на берегу, недовольны местными властями и пытаются нам об этом сказать. – Теодор вытащил из кармана несколько матерчатых лоскутов и протянул мне. – Это было в бутылках.

– Не взрывчатка? – На губах Аннетт появилась несмелая улыбка. – Мой кузен лейтенант, похоже, решил, что это – плавучие бомбы.

– Это похлеще взрывчатки, – пробормотала я и принялась читать, передавая, по мере прочитанного, лоскуты Аннетт. – «Предатели народа, предатели короны. Еще одни налоги вместо выборов – и кто-то лишится головы».

Оставшиеся клочки материи я быстро пробежала глазами.

– Они отказались проводить выборы?

– Похоже на то, – кивнул Теодор. – Мерхевен заявил, что возникли некоторые сложности в проведении реформ в Хейвенспорте, однако эти послания свидетельствуют о нарочитом затягивании процесса или же о том, что именно так это воспринимается населением.

– А как ты это воспринимаешь? – поинтересовалась Аннетт, аккуратно, насколько это было возможно, разглаживая кусочки ткани.

– Не знаю. Я никогда не считал Мерхевена обструкционистом. С другой стороны, последнюю пару месяцев он провел в Галатии. Вполне вероятно, он виновен лишь в том, что является одним из самых могущественных лордов Хейвенспорта.

Аннетт задумалась, затем снова окинула взглядом берег.

– А как насчет лорда города?

– Согласно «Биллю о реформе», он должен был войти в состав правительства после того, как будет избран выборный комитет. Этого не случилось. И люди, видимо, решили, что лучший способ поставить меня об этом в известность – устроить наглядную демонстрацию.

– Бог мой, почему бы в следующий раз им не написать письмо? – спросила Аннетт.

– Мятеж многому их научил, – тихо произнесла я. Аннетт и Теодор выжидательно уставились на меня. – Сами по себе слова их тогда не удовлетворили и, насколько понимаю, не удовлетворяют и сейчас. Поэтому им и потребовалось применить силу.

– Это не сулит ничего хорошего. – Лицо Теодора застыло.

– Знаю.

– Полагаю, мы останемся на корабле? – уточнила Аннетт.

– С одной стороны, – протянул Теодор, – да, угроза нашей безопасности существует, и нам следует отменить все мероприятия на берегу. С другой стороны, люди настроены к нам доброжелательно. Ну и солдаты, само собой, всегда готовы услужить нашим королевским персонам. – Теодор ухмыльнулся. – Думаю, если мы сойдем на берег, то не прогадаем: мы завоюем доверие людей… В конечном счете мне просто необходимо встретиться с Поммерли. Нельзя упускать шанс подтолкнуть реформы и ускорить их реализацию. Нет ничего хуже, чем топтаться на месте: таким образом мы демонстрируем некомпетентность и бездарность как местных лордов, так и королевской власти.

– Если пойдешь ты, пойду и я. – Я гордо вздернула подбородок. – Но я не собираюсь гонять чаи с расфуфыренными леди. Почему эти послания написаны на лоскутах?

– Эти лоскуты – отрезы старой парусины. Кораблестроение и рыболовство здесь – основные ремесла. Я думаю, люди дают нам понять, что они – простые рабочие.

– Тогда я хочу увидеться с рыбаками. Или корабельными плотниками. Я хочу показать, что мы прислушиваемся к их словам.

Теодор колебался: прежде чем отправить меня, женщину, одну, на встречу с представителями рабочего класса Хейвенспорта, ему необходимо было взвесить все «за» и «против».

– Мерхевен что-нибудь придумает. И ты будешь под охраной – это не обсуждается.

– Конечно, – согласилась я. – Аннетт, не хочешь немного прогуляться по берегу?

– Почему бы и нет? – откликнулась, глубоко вздохнув, Аннетт.

21

Доки Хейвенспорта казались не такими огромными, как в нашем городе, в Галатии, и были рассчитаны в основном на рыболовецкие суда. В то время как Галатия всячески поощряла внутреннюю и внешнюю торговлю, в доках Хейвенспорта, похоже, интересовались только сетями, полными рыбы. Окруженные солдатами, мы с Аннетт подошли к причалу. Там сгружали пойманную рыбу и там же располагались приземистые домишки-цеха, где эту рыбу сортировали и солили. Аннетт сморщила нос и незаметно вытащила из кармана надушенный платочек, я же полной грудью вдохнула воздух, пропитанный запахами честного труда.