Испытание добром - [72]

Постоянную связь держал с нами Иван Моревиль, каждый раз справлялся о самочувствии, предлагал любую возможную помощь, от имени всех землян приветствовал нас и желал успеха…

Но вот уже начал захлебываться счетчик Бакса. Порой казалось мне, что чувствую, как тело пронизывает поток нейтронов. Костюмы почти не задерживали их.

Первым потерял сознание Лавро Белый, и сразу же за ним — Лукаш Гудым. Их немедленно вынесли работники медицинской службы, появившиеся неожиданно — до нашего вызова — из глубины главного тоннеля. Лишь тогда я понял: за нами непрерывно наблюдали. Осмотревшись при очередной передышке, заметил пять сигнальных огоньков телекариусов — значит, все эти дни нашу работу транслировали по всемирной телеинформационной системе…

— А почему вы отказались от помощи? Помнится, тогда шла речь даже о полной замене вас бригадой биокиберов… — робко перебил его журналист.

— Да, когда увезли Белого и Гудыма. Иван Моревиль категорически потребовал нашей замены. Но это оказалось нецелесообразно. Каждый из нас был уже как решето. К тому же мы считались лучшими когератчиками солнечной системы. Биокиберы не смогли бы нас заменить полностью. Но поймите меня правильно. Они молодцы и всегда работают с максимальной отдачей, но когда требуется совершить невозможное, тогда необходим человек. Понимаете, о чем я говорю? Человек иногда выдерживает немыслимое…

— Человек действительно величайшая загадка, — согласился журналист. — Но биокибер Доброслав находился с вами наравне до последней минуты.

— Вполне возможно. — Я плохо помню последние дни… Со вторым контейнером было еще тяжелее. Катастрофически ускорялось излучение энергии, мы сами провоцировали это своим вмешательством. А убыстрить аннигиляцию мы не имели права. Кроме того, с каждым днем нас становилось все меньше, и потому каждому приходилось все большее время находиться в смертоносном потоке нейтронов… Последние дни совершенно выпали из моей памяти. Не могу сказать точно, когда отказала память. Пожалуй, это случилось на одиннадцатый день… Но я все с тем же упорством хватался за когерат, с наступлением моей очереди уверенно и точно кромсал смертоносный контейнер. Так рассказывали мне потом те, кто наблюдал за происходящим на телеэкране.

Но я ничего не помню, — в голосе Самуила Боруня проскальзывала гордость за себя, за человека. — Говорят, я вышел последним после уничтожения второго контейнера…

— Да, вы были последним. Вас вынес биокибер Доброслав. Вы уже не могли сами идти… Но и у него из разрушенных сосудов вытекала биоплазма, но он вынес вас, как малое дитя. А вы из последних сил кричали: «Слышите, хлопцы! Все в порядке! Земля наша! Земля…»

— Правда? Не помню и этого. И никто мне не рассказывал.

— Последние часы ни один из телекариусов не действовал. И они все были повреждены нейтронным потоком. Потому-то телеинформаторы на Земле молчали… А врач, отправлявший вас и Доброслава на поверхность, был необычайно взволнован и занят… Потому-то об этом никому и неизвестно. Да разве это самое важное? А вы и вправду не помните?

Самуил Борунь громко рассмеялся:

— Честное слово, абсолютно ничего не помню. Вы мне не верите?

— Раньше не верил…

— Постойте, постойте… а откуда известны подробности вам?

— Простите, но я… я биокибер Доброслав.

— В-вы? Доброслав?.. — Человек весь напрягся. — И вы, бессовестный, ждали десять лет, чтобы сказать мне об этом сейчас? Почему?! — Глаза его увлажнились.

— Мы очень изменились, — сказал он после паузы. — Почему мы с вами… с тобой не встречались все эти годы? Хотя бы позапрошлой осенью в «Звездном»…

— Простите, я… мне казалось, что вам не хочется меня видеть… Я не понимал почему, но почему-то так думал… Простите, но я не верил, что вы не помните…

— Ну как ты мог, Доброслав? — Самуил Борунь не сдерживал слез, обнимая биокибера.

Они долго смотрели друг на друга.

— Ну… это надо быть биокибером, чтобы такое вообразить… — сквозь слезы говорил Борунь. — А ты сильно изменился.

— Да и вас трудно узнать. Но мы живем. И я всегда говорил себе: это неважно, что он не хочет меня видеть, что забыл обо мне. Главное — мы все выстояли, победили. Осталась Земля… И, знаете, я никогда не держал в сердце обиды на вас… И перенес я все тогда только благодаря вам…

МОНОЛОГ ОДНОГО ОТШЕЛЬНИКА [13]

К воротам Инканского комбината биокибернетики медленно подкатила черная легковая машина. За прозрачным обзорным фонарем кабины застыли фигуры женщины с короной золотистых кос на голове и тучного мужчины. За ними на откинутых сиденьях — кто-то третий, на носилках, тонкое белое покрывало повторяло крупные сильные формы его тела. Ни мужчина, ни женщина долго не выходили. Сидели, точно уснувшие или смертельно усталые.

Дежурный биокибер Августин заметил подъезжавшую машину и сразу узнал Мартина Реденблека и профессора Ларту Варич. Его удивило их поведение, даже несколько испугало, и он подбежал к ним, чтобы помочь.

— Добрый день, — поприветствовал он и слегка постучал по кабине.

Мужчина с женщиной только после этого пришли в себя и заметили биокибера.

— Добрый день, милый Августин, — постаралась улыбнуться женщина.

— Кто это? — спросил биокибер, взглядом указывая на носилки.