Испытание чувств - [9]

Навстречу ей поднялся маленький человечек. Его появление среди мебели было так неожиданно, словно он выскочил из настенных часов. Седые волосы, очки с толстыми как у лупы линзами. В профиль он похож на свинью.

— Чего желаете, мадам?

— Я хотела бы посмотреть секретер, который увидела с улицы.

— К вашим услугам, мадам. Очень красивая вещь. Антиквариат. Редкость. На ней есть даже подпись мастера.

Элен долго изучала интересующий ее предмет, выдвигала ящички, проверяла ножки, проводила пальцем по углам, заглядывала снизу. В это время хозяин выдал ей массу информации — рассказал, когда и кем сделана эта вещь, вспомнил анекдоты, связанные с именем мастера.

Прошло больше четверти часа, пока после тщательно выдержанной паузы Элен решилась спросить о цене. Антиквар назвал цифру, Элен вскрикнула.

— Нет, это слишком дорого. В таком случае… — она делает шаг к двери, но потом оборачивается. — Я предлагаю вам…

Она в свою очередь назвала цифру, которая сильно отличалась от той, что запросил антиквар. Торговля, больше похожая на препирательство, продвигалась медленно. Прошло еще четверть часа. И в тот момент, когда они, кажется, почти договорились, Элен прекратила торг.

— Нет, я не буду его брать. Извините, что отняла у вас столько времени.

В то время, пока ошарашенный антиквар бормотал что-то насчет того, что он еще уступит, Элен покинула магазин и вернулась к машине. Она представила, как старичок провожает ее глазами, качая головой. Теперь он обязательно узнает ее, если это потребуется. Она отъехала.

Уже около полудня, поэтому Элен не успеет вернуться в Шату, чтобы перекусить, а потом поехать на работу. Зря ухлопала столько времени.

В полвторого она обязательно должна появиться в магазине, который держит вместе с подругой Симоной. На самом деле Элен вполне может позволить себе не работать — положение Жоржа достаточно прочно, но когда дети достигли подросткового возраста, она настояла на том, чтобы заняться каким-нибудь собственным делом.

— Пятнадцать лет я провела взаперти в этом пригороде, — объясняла она Жоржу. — Нет, я не жалею, это пошло на пользу детям. Но если бы ты знал, как иногда я чувствовала, что задыхаюсь, увядаю вдали от Парижа, от магазинов, от общения. Пойми, я должна видеть людей, кроме булочника и мясника. Мне необходимо разговаривать не только о ценах на картошку!

Жорж не стал возражать, хотя она чувствовала, что в глубине души он предпочел бы, чтобы его жена оставалась дома, словно жрица, хранящая очаг. К тому же Жорж испытывал к Симоне жгучую антипатию, ничем в сущности не мотивированную, а Симона платила ему той же монетой, хотя ни словом не обмолвилась об этом с Элен. И все-таки Жорж понял доводы жены, как понимал ее всегда.

Милый Жорж! Бедный Жорж. Она предала его….

Так Элен с энтузиазмом согласилась на предложение Симоны работать посменно, занимаясь маленьким магазинчиком женского белья на улице Комартин.

Машина Элен медленно двигалась в потоке автомобилей по направлению к площади Этуаль. До полвторого оставалось еще пятнадцать минут. Чем бы заня…

Записная книжка! Она совсем о ней забыла. Не может же Элен вечно хранить ее в сумке. Это слишком опасно, в конце концов кто-нибудь ее увидит. Если бы в комиссариате она не держала сумку на коленях, инспектор мог бы увидеть зеленый переплет. А если полицейские знают описание книжки и заметили ее пропажу…

Некоторое время Элен размышляла, как избавиться от книжки, и, наконец, решилась. Она свернула у площади Этуаль в сторону Булонского Леса. В одной из аллей у самой Сены она остановилась и достала из сумочки записную книжку. Почти новая. Наверное, Филипп пользовался ею очень недолго. Несмотря на любопытство, Элен не стала перелистывать ее и только успела заметить на обложке значок фирмы «Гермес». Да, Филипп не отказывал себе в дорогих вещах. Или это чей-то подарок? Укол ревности. На нее снова нахлынули воспоминания о светлых минутах, проведенных в объятиях молодого человека. Воспоминания, которые не смогут стереть чувства вины и раскаяния. Чувства не способны забывать. По крайней мере сразу. Не так быстро. Может быть потом… когда пройдет время…

Элен встряхнула головой, пытаясь отогнать прошлое. «Нет, не сейчас. Не время хныкать». Одну за другой с поразительной тщательностью она вырывала страницы телефонной книги, а потом превращала их в мелкие клочки величиной с ноготь и складывала в косынку, расстеленную на соседнем сиденье, следя за тем, чтобы ни кусочек не упал на пол. Только зеленая кожа не хотела поддаваться. В конце концов Элен достала маникюрные ножнички, и проблема решилась.

Когда записная книжка исчезла, превратившись в груду бело-зеленого конфетти, Элен высыпала содержимое косынки в воду. Разлетевшись в воздухе, обрывки бумаги замерли на какое-то мгновение, а затем мягко легли на воду. Их унесут прочь беспечные воды. Никто никогда не найдет записную книжку Филиппа Марвье, никто не узнает женских имен, которые были в ней записаны…

Элен вновь пересекла Булонский Лес, потом нашла свободное место для машины неподалеку от Порт-Дофин, села в метро и возвратилась в центр.

Входя в «Весну», чтобы позавтракать в чайном салоне, она вспомнила фразу инспектора о газетах. Новости… Один молодой человек был убит. Длинная жизнь, обещанная ему, оборвалась. Словно ветер сломал мертвую ветку… Бесконечная вереница дней — светлых, веселых, счастливых и, конечно, тяжелых, грустных… Все улетучилось, словно дым.