Испытание - [39]

– Стоять! – раздалось коротко и негромко, но оба замерли на месте. Позади у самого крыльца застыли и их преследователи. – Тин Хорвейг, что сартог тебя дери, происходит? Почему ты в Ордене?

Не смотря на то, что Настоятель Махаррон обратился к Пасите, взгляд его голубых, чуть поблёкших от старости глаз был обращён на Киррану, и та непроизвольно сжала ладонь Защитника крепче.

Глава 10

1

Махаррон с усилием повернул похожую на корабельный штурвал рукоять замка, самолично заперев дверь в башню. С удовлетворением отметив, как тихо лязгнули внутри тяжёлой створки стальные стержни, выдвинувшиеся далеко вглубь каменной стены, повернулся к перепуганному слуге:

– Никого не впускать, кроме Настоятеля Агилона с помощником. Если что-то срочное, сначала доложить мне. – предупреждая вопросы, уточнил: – Даже если сам Князь Богомил пожалует, или акианский флот прямо с кораблями очутится у ворот цитадели. Все понятно? – он, конечно, преувеличивал, но так его поймут быстрее.

Махаррону сильно не хватало Лансотта. Сейчас он осознал, насколько привык к расторопному и сообразительному помощнику. Но тот был Защитником, и пришлось его, как и прочих, выставить за порог. Северная башня опустела. Отправив тин Хорвейга с Кирраной в свои покои, Настоятель собрал на плацу всех курсантов во главе с наставниками. Теперь, когда внучка оказалась на достаточном удалении, взгляды его подопечных прояснились и обрели осмысленность. На лицах и телах многих красовались следы потасовки, но это была меньшая из всех забот.

Настоятель распорядился провести учения за пределами цитадели до обеда следующего дня. А чтобы неповадно было впредь дисциплину нарушать, приказал отправляться немедленно. Как есть, босыми и раздетыми, а ещё зверски голодными. Раздавшийся страдальческий стон тут же затих под строгим взглядом. Не избежали сей участи и наставники. Лишь нескольких из них он оставил, велев ждать при храме Керуна до утра, а заодно подумать, как противостоять подобному влиянию. Кроме того, Махаррон отправил весточку Затолану, велев ему вернуться к утру в Орден. Ох и недоволен будет советник!

Махаррон не любил Затолана, их негласная вражда длилась веками, переходя от одного поколения другому. Роды тин Дарренов и тин Хорвейгов можно было назвать заклятыми врагами, уж очень многое их связывало. Тем не менее, несмотря на невеликий потенциал, Затолан был отличным организатором и занимал должность орденского советника при Князе, помогая в вопросах безопасности. Естественно, говорил он от лица Ордена, но решения принимались сообща на совете.

Настоятель не спешил подниматься к себе, обдумывая по пути, что делать дальше. Возможно, принятые им предосторожности чрезмерны, но пока он не поймёт, как действует сила Кирраны и почему так влияет на Защитников, а также есть ли способ от неё защититься, стоит сохранить все в секрете. В сложившейся политической ситуации и с флотом акианцев под боком, внучку могут похитить и использовать как козырь. Раз ему это сразу пришло в голову, вдруг кто еще сообразит? Что будет если в разгар сражения ввести её в ряды Защитников? Они позабудут зачем вообще собрались?

Сам Махаррон никакого влияния не чувствовал, потому не мог понять, как это работает. За размышлениями он оказался у двери, перед которой стоял, будто образцовый охранник, тин Хорвейг.

– Почему? – Настоятель сходу задал вопрос своему ученику. – Почему на тебя это не действует?

– Действовало, но я справился.

– Как?

– Усиленные ежедневные медитации. Перестройка и укрепление схемы потоков. – про то, как он лечил Киру, Пасита благоразумно промолчал, про «Слезы Киаланы» тоже.

– Хм… – Махаррон окинул взглядом Защитника, бесстрастно уставившегося в одну точку перед собой

– Вот так просто?

Пасита медленно перевёл глаза на своего учителя и, не сдержав горькой усмешки, ответил:

– Непросто. Но я строго следовал вашей науке. Самоконтроль и самодисциплина. Мне удалось.

Махаррон ещё некоторое время буравил его пристальным взглядом, но тот, снова напустив отрешённый вид, увлечённо рассматривал стену напротив.

Настоятель, при всей своей нелюбви к этому конкретному тин Хорвейгу, не мог не признать, что тот великолепный Защитник. А все придирки, которыми он годами изводил собственного ученика, были не столь заслуженными, сколько являлись результатом взаимоотношений двух родов. Из-за того, что Пасита тин Хорвейг, и из-за того, что он такой, какой есть.

– Агилона и его помощника пропустить без доклада. – он помялся, думая, задать или нет ещё один вопрос. В итоге любопытство взяло верх: – Чего вам всем от неё нужно?

Пасита ответил, продолжая холодно и бесстрастно глядеть в стену, но от Махаррона не укрылся тот раздражающий его все эти годы отблеск веселья в глубине светло-серых глаз:

– Мы все хотим быть с ней рядом. Оберегать от всего мира. Обладать единолично, как только мужчина может желать обладать любимой женщиной.

2

Киррана, маясь от скуки, уже битый час мерила шагами небольшую уютную комнату с единственным окном, за которым не обнаружилось ничего интересного, кроме поросшего сухим бурьяном склона, да каменной кладки уходящий вверх стены. Неизвестность угнетала. После того как Настоятель – назвать Махаррона дедом язык не поворачивался – приказал ей сидеть здесь и никуда не выходить, её оставили одну и будто забыли. Часы на башне пробили уже дважды – сюда доносился их едва слышный звон. Жутко хотелось есть. Позавтракали они скудно, стремясь побыстрее добраться до Ордена. Нааррон обещал, что уж там их накормят на славу, он не уставал расхваливать здешнюю поварню.