Исповедь якудзы - [66]

Жили Тояма с женой скромно, много лет снимали дешевую комнатушку за лавкой, в которой торгуют кониной. Но тогда выдался на редкость скверный год, работы у мастера Тоямы не появилось даже в сезон дождей. Надо заметить, что и в лучшие времена у мастера по ремонту зонтиков заказов не слишком много, и я уверен, что супруги едва сводили концы с концами. Поэтому они подрядились помогать в магазине, стали ездить по округе и закупать конину.

Как я понял, парень, который увел у Тоямы жену, тоже был своего рода уличным мастеровым. Бродил по улицам, таскал за собой передвижной столик на колесах и предлагал свои услуги — он чистил тонкие глиняные трубки, в которых курят табак. Однажды Тояма вернулся из очередной поездки на закупки конины и обнаружил, что его супруга еще не вернулась. Она не пришла ни на следующий день, ни через день, ни потом… Тояма провел в ожидании еще некоторое время и уже отчаялся снова увидеть жену, когда однажды неподалеку раздался призывный звук дудочки. В те времена все чистильщики курительных трубок пользовались такими забавными дудочками, чтобы известить обитателей района о своем приходе. Так сложилось, что именно в тот день Тояме принесли в ремонт зонтик, он сидел за работой, когда услышал дудочку. В этом звуке ему почудились тревожные нотки, он всполошился и решил пойти взглянуть на чистильщика трубок. Он распахнул двери и увидел, что по улицам потоками несется дождевая вода. Ручьи разбегались и текли по обеим сторонам дороги, а между ними образовался островок липкой грязи. Чистильщик трубок пристроил свой столик на этом островке и вовсю дудел в свой потешный рожок. За его плечом стояла женщина.

— Я сразу узнал свою жену! — рассказывал мне Тояма. — Она стояла под проливным дождем, вся промокшая, за спиной у этого чистильщика трубок и держала над его головой небольшой зонтик. Стоило мне ее увидеть, и на меня будто сумасшествие нашло! Я бросился через улицу, схватил ее и потащил к дому…

— Эй, что ты делаешь? Прекрати! — попытался вмешаться мужчина, но я оттолкнул его так резко, что он упал, а я продолжал тащить жену за собой — через потоки воды, в сторону старого кладбища. Дождь лил как из ведра, и крупные капли отскакивали от могильных камней, мои пальцы впивались в шею жены все сильнее, я орал:

— Ты что себе позволяешь? А?

— Я измучилась с тобой! — кричала она в ответ. — Я хочу уйти от тебя!

— Не будь идиоткой… — Я еще пытался уговорить свою непутевую бабу, вцепился в полы ее кимоно и почти умолял. — Одумайся, ведь мы с тобой живем вместе с двадцати лет!

Ее губы задрожали, мне показалось, она сейчас разрыдается. Но она простонала:

— Нет, хватит… все кончено…

Тут я не выдержал и ударил ее! Ударил и спросил:

— Ну так что? Действительно все кончено? — Но она не отвечала, только дрожала и жалко кивала головой. Она выглядела как промокшая крыса! Я ударил ее снова, потом еще раз…

Я был уже сам не свой и не соображал, что делаю! Не помню, как именно все произошло и что было потом. Как ни силюсь, не могу вспомнить. Наверное, я сильно толкнул ее, она упала и ударилась головой о надгробие. Первое, что отчетливо всплывает в памяти, как я стою под дождем, держу в руках этот нелепый зонтик и уже знаю, просто знаю, что она мертва…

— У тебя в руках оказался зонтик жены? — переспросил я, но он, словно не слыша вопроса, продолжал рассказывать дальше:

— Тело распростерлось на земле, перед надгробием, украшенным небольшой статуей божка Дзидзо, а вокруг растекалась огромная лужа алого цвета. Я так и стоял, вертел в руках зонтик и никак не мог вспомнить, как зонтик мог попасть ко мне.

Вниз по зонтику лениво ползли капли крови, падали на могильный камень, а затем стекали в алую лужу…

Тояма признавался, что жена часто приходит к нему во сне. Самое занятное, говорил он, что это очень счастливые, приятные сны. Женщина всегда снилась ему веселой и молодой.

— Знаешь, почему так происходит? — объяснял Тояма. — Потому что она в глубине души благодарна мне за то, что я помог ей умереть! Она не была бы счастлива с этим чистильщиком курительных трубок больше, чем со мной…

Тояму приговорили к шести годам лишения свободы. Когда мы познакомились, он отбывал уже четвертый год тюремного заключения.

Я провел в тюрьме около года, когда до меня дошла весть о смерти босса Дэвая. Босс всегда страдал от слабых легких, и мало кто из нас рассчитывал, что он дотянет до преклонных лет, но все равно весть о его смерти повергла меня в глубокий шок. Мои скорбные чувства были куда глубже обычной печали. Кан-тян из клана Кирю искренне сопереживал мне и поддерживал, как мог:

— Соберись! Возьми себя в руки, — повторял он. — Это на тебя не похоже!

Действительно — печальная новость буквально подкосила меня…

Не зря говорят — беда идет, за собой горе ведет. Примерно через неделю до меня дошла еще одна скорбная новость — умерла женщина, с которой жил босс Дэвая, все в нашем клане относились к этой даме с теплотой и называли “старшая сестра”.

Сначала я не мог поверить, что это правда. Босс уже долго болел, я в какой-то мере был готов к такому прискорбному развитию событий, но его подруга была здоровой и цветущей женщиной около тридцати лет! Маловероятно, чтобы она скончалась от внезапной болезни, значит, случилось еще что-то неожиданное и страшное. Но я даже предположить не мог, что же могло послужить истинной причиной смерти молодой и красивой женщины, я терялся в догадках, на душе у меня было тревожно. Но через какое-то время преданный Камэдзо приехал навестить меня и поведал мне о случившемся во все подробностях.