Исповедь якудзы - [62]

Вместо ответа Киёмаса размахнулся и ударил Мицу в лицо. Мицу бросился на него с кулаками, угрожая непременно убить. По счастью, Камэдзо оказался рядом, вмешался в перепалку и сумел разнять их.

После этого примечательного происшествия Киёмаса явился ко мне, упал на колени, низко склонил голову, принялся виниться и вымаливать прощение. На некоторое время все опять притихло. Но Камэдзо пару раз подходил ко мне и просил избавить клан от этого несносного типа, а другие ребята его поддерживали. Я прикинул, что недавнего скандального происшествия будет вполне достаточно, чтобы убедить Мурамацу. Причин откладывать дело больше не было, я решил отправиться к боссу с визитом на следующий день. Но в тот роковой вечер события стали развиваться настолько стремительно, что планы мои поломались, а вся жизнь двинулась совсем другим маршрутом.

Я не видел, как начался скандал, много позже мне рассказали, что произошло. Киёмаса неожиданно ухватил Малыша Мицу, потащил за собой и стал требовать, мол, отведи меня к той склочной бабе, которая сказала, будто видела, как я обмочил вывеску. Мицу заартачился, стал спрашивать — зачем она тебе? А Киёмаса только глазами на него сверкал — дескать, не твоя забота — отведи молча, и все!

Мицу снова принялся поносить Киёмасу на чем свет стоит, и тот полез в драку. Парни, которые присутствовали при этом безобразии, кинулись их разнимать, но Киёмаса оказался слишком силен для них, все их попытки пошли прахом, и тогда Камэдзо побежал за мной…

Как видите, это мутная история. Не взыщите, но тут я буду краток. Когда мы прибежали, Киёмаса уже окончательно слетел с тормозов. Он помчался на кухню и схватил здоровенный нож. Знаете, такие большущие ножи — трехгранник, похожий на штык? — такими раньше пользовались для колки льда в летнюю жару — и бросился с этим ножом на Мицу. Но когда я попробовал вмешаться и остановить его, Киёмаса внезапно развернулся и двинулся с этой железякой на меня:

— Я убью тебя, ясно? — орал он как безумный и подходил все ближе. Когда он оказался почти вплотную, я тоже схватил первое, что под руку подвернулось, — это был тонкий и острый кухонный нож, которым разрезают сухожилия, с виду похожий на стилет, и всадил ему в грудь. Нож вонзился между ребер, легко скользнул внутрь и поразил его в самое сердце. Кровь из раны ударила фонтаном и обрызгала меня с головы до пят.

Я так и стоял весь мокрый от свежей крови…

А вокруг начался настоящий кордебалет — спорили, кому звонить в полицию, кому давать показания. Потом появились полицейские, приехала целая толпа, все суетились, пытаясь разобраться, что же произошло.

Наконец, один пожилой детектив подошел ко мне и спросил напрямик:

— Эйдзи, это ты учинил?

— Да, это действительно сделал я! — А что еще я мог ответить?

— Тогда поехали с нами! — В полиции меня уже знали достаточно хорошо, так что обошлись без наручников.

Меня взяли под арест, заключили в полицейский участок Итигайя, где я провел все время до суда. Только на суде я понял, как далеко простирается влияние клана Дэвая и какой выдающийся человек наш босс. Никто не мог бы сделать для меня большего, чем он, — он обошел всех жителей окрестных районов и от их имени предоставил в суд петицию в мою защиту, нашел подходящих адвокатов и так далее. Другими словами, босс сделал для меня все, что было возможно.

Босс лично, в сопровождении Мурамацу, обошел весь район Асакуса, заглянул во все магазинчики и лавочки в окрестностях храма и поговорил больше чем с сотней человек, чтобы собрать нужное число подписей под ходатайством. Когда детектив рассказывал, как наш босс — тяжелобольной человек! — переходил от двери к двери, низко кланялся и просил людей подписать петицию, — на мои глаза невольно навернулись слезы. Я сложил ладони, сцепил пальцы в замок, склонил голову и произнес короткую благодарственную молитву о его здоровье и благополучии.

Но дело было не только в подписях. Боссу удалось добиться переквалификации моего дела в категорию “самооборона”, а еще он смог разыскать родителей Киёмасу и убедить их дать показания в суде, причем показания были в мою пользу.

Выяснилось, что отец Киёмасы был крупным торговцем лесом и весьма огорчился, когда узнал, что его сын связался с бандитами. Парень стал попадать в одну скверную историю за другой, вверг в беду порядочную девушку, дошло до того, что он украл отцовские деньги. Тогда оскорбленный отец обратился к боссу Синагава и попросил выгнать его беспутного сына из клана.

И отец собственной рукой написал в суд, что считает несчастье, приключившееся с сыном, вполне естественным следствием порочного образа жизни, который парень вел уже долгое время. Отец давно ожидал чего-то подобного и считал почти чудом, что молодой человек прожил так долго. Напиться, наброситься с ножом на человека и погибнуть по нелепой случайности — практически неизбежный конец для такой беспутной жизни! Отец покойного и его остальная родня не питали ко мне злобы и просили не наказывать меня слишком строго.

Босс привлек к моему делу внимание влиятельных политиков — был такой депутат по имени Окубо, который пользовался значительной поддержкой избирателей в районе Асакуса. Господин Окубо, со своей стороны, предоставил мне юридическую помощь и вообще делал все, дабы облегчить мою участь.