Исповедь восточной женщины - [11]
— Почему?
— Я думаю, что все к тому идет. В семье с одинаковым вероисповеданием легче общаться, легче воспитывать детей, прививать им какие-то догмы. Не замечала, что к Сильве, с ее явным проявлением христианских традиций, отношение несколько иное, чем, скажем, к Фойми, Фуфу?
— Не замечала, не думала об этом.
В конце разговора моя мудрая мама сказала: — Присмотрись, понаблюдай, ты девочка умная, сама решишь, как надо.
Примерно такой же разговор был у мамы с Валидом. Валид заверил маму, что принуждать меня никто, ни в коем случае не будет, это должно быть осознанное добровольное решение. Мама же сказала, что, если это произойдет, то они, мои родители, согласятся с таким решением, так как жить молодым (то есть нам) и им виднее, как жить.
В марте, когда нашей доченьке уже полгода, Валид нашел работу на стекольном заводе. Теперь у него очень насыщенный день: подъем в 6 часов утра, чашка кофе, к 8ми едет в академию (там теперь продолжается служба в армии, которая сводится к тому, что они с Салахом разбирают архив); в 3 обед, до 5 сиеста, к 6ти едет на завод и возвращается в 11–12 час.
Работа на заводе трудная, не идет производство стекла (потому-то Валида и взяли) приезжает он уставший, измученный. Зато теперь мы имеем зарплату 15000 лир, не зависим материально от большой семьи, можем делать покупки себе и дочурке. Мы экономически свободные люди. Какое сладкое слово — свобода! Да здравствует свобода!
Практически Валида нет целый день дома, и я кручусь одна: ращу дочь, убираю в доме, помогаю свекрови готовить. Муна и Галя снова устранились от домашних дел, так что дом на наших со свекровью плечах. Я весь день в бегах: вверх-вниз по лестнице, вверх-вниз, вверх-вниз. Иногда от этих забегов кружится голова. Я очень похудела, но нравлюсь себе похудевшая. Даже не скажешь, что мама. Худенькая, стройная, красивая, с копной каштановых волос. Практически не высыпаюсь. Помню, что впервые проснулась и сказала себе, что выспалась, когда Диане было около 10 месяцев.
С нами с августа живет Джуди, так как Омар, слушая то мать, то тещу, никак не мог определиться: жить ли ему дальше с Мирват (очень конфликтовали), не жить ли? Определился — не жить! По их законам дети при разводе отходят к отцу. Вот так Джуди оказалась в нашем доме. Спонтанно, разом, не обдумав, кто за ней будет здесь ходить (4 года девочке), как она перенесет разлуку с матерью. Свекровь прибаливает, масса дел по дому. У меня на руках месячный ребенок, да и никогда бы я не взяла на себя ответственность воспитывать Джуди, не зная языка при живых родителях. А вы бы взяли? Омар целый день на работе, свекровь в хлопотах, а Джуди предоставлена сама себе, слоняется по дому, неприкаянная душа. А уж если Шушу остается дома, то я, как наседка, слежу за ними, ни на минуту не выпускаю из поля зрения. Научили. Оба избалованные, непослушные. Очень хотели всегда играть с Дианой. С немытыми руками пытались покормить ее какой-то своей едой (3 месяца Диане), взять на руки (5 месяцев), накупать. На спящую стали лить воду. Так взвизгнула Динка, я в секунду была наверху. Эти двое перепугались (попадет), глаза выпучили, и убежать боятся, и остаться бояться. А мне до них? Давай быстрее переодевать, кормить лапушку, успокаивать. Никогда не жаловалась Валиду на этих разбойников, а тут сказала; долго Валид ругал Шушу (он заводила), запретил заходить в нашу комнату, когда Диана спит. А какой сон, если шум, беготня, визги, крики. То Шушу толкнет Джуди в бассейн, она истошно вопит, бегу — спасаю. То пристают ко мне — поиграй с нами, Наташа. А мне до игр? Ох, и доставали!
Зимой белье сушим в комнатах, у печек. Повесила я свекровину блузку, да очень близко. Сгорел рукав. Ругается свекровь, бурчит, день, другой. А я обижаюсь, чуть не реву. А потом говорю: — Стоп, а что ты обижаешься, а если бы твою вещь испортили, ты бы радовалась, благодарила, да? Даже рассмеялась. Пошла к свекрови, обняла, говорю: — Не ругайся, купим тебе новую. И инцидент исчерпан.
Много всякого было в арабском доме, пока мы там жили. Вещи курьезные, смешные, серьезные. Они помогли мне лучше узнать родственников, вообще составить мнение о сирийцах.
1. В нашем дворике засохло дерево. Свекровь велела Валиду спилить его и оставить у входных дверей для мусорщика. Что и было сделано. Утром просыпаюсь от криков. Подхожу к слуховому окну на 2 м этаже и становлюсь свидетелем уличной комедии.
Мусорщик: — Это кто выбросил дерево, почему я его должен убирать?
Лавочник (его лавка напротив нашего дома): — Не знаю, кто выбросил. Почему ты мешаешь мне работать?
Мусорщик: — Как не знаешь? Должен знать! Говори, кто выбросил дерево?
И мусорщик и лавочник прекрасно знают, чье дерево, но продолжают играть свои роли.
Мусорщик: — Я дам тебе 50 лир, скажи чье дерево.
Лавочник берет и отвечает: — Что тоже даст 50 лир, чтобы тот убрал дерево и не поднимал крик на весь квартал. Возвращает его же 50 лир, мусорщик мирно увозит на своей тележке дерево. Болельщики (а их около десятка), посмеиваясь, расходятся. И все это в 6 утра.
Когда рассказываю это Валиду, хохочет:
Эта книга – не повесть о войне, не анализ ее причин и следствий. Здесь вы не найдете четкой хроники событий. Это повествование не претендует на объективность оценок. Это очень экзистенциальная история, история маленького человека, попавшего в водоворот сложных и страшных событий, которые происходят в Украине и именуются в официальных документах как АТО (антитеррористическая операция). А для простых жителей все происходящее называется более понятным словом – война.Это не столько история о войне, хотя она и является одним из главных героев повествования.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.