Исповедь старого солдата - [118]

Так несколько дней и ночей. И кажется все это каким-то сном, от которого не могу проснуться: то на пятачке по берегу реки проходят роты, батальоны, полки, бригады, идут и идут только в одну сторону, обратно никого нет, не возвращаются, погибают…

330-й стрелковый полк трижды возрождался, а от дивизии на «пятачках» остались десятки живых, а тысячи оставались без вести пропавшими… По приказу маршала Жукова немцев штурмовали каждый день, и в штабе Ленинградского фронта военачальники, не думая о людях, думая о себе, своих шкурах, угодничая перед Верховным главнокомандующим, ежедневно посылали в мясорубку войны тысячи людей, осознавая бессмыслицу штурмов, не имея для этого объективных возможностей.

Начинают проясняться «белые пятна» войны, читая книгу. Слушаешь участников, читаешь сводки и записки из военных архивов прошлого. Вот они, безвестно павшие, здесь, в окопах, воронках от бомб, кости их вместе с оружием… под ногами.

Я понимал трагедию Ленинграда, представлял и оборону города, возлагал цветы на Пискаревском кладбище, по-своему выражалось и мое сострадание ко всему, что было связано с блокадой города, но гром грянул только сейчас, от которого не могу избавиться, когда прочитал последнюю страницу книги:

«Ценой десятикратных потерь (в частности, под Ленинградом погибли полтора миллиона наших бойцов и сто пятьдесят три тысячи немецких) мы выиграли войну. Поставили вдоль дорог ряды стандартных обелисков и забыли о миллионах незахороненных, без вести павших, выстлавших своими костями дорогу к Победе».

Полтора миллиона без вести павших только при обороне города… разве мог я допустить такую мысль? Даже сказать страшно, а если представить? Чудовищно… и стоически власть об этом молчала, и только волей самого народа трагический момент войны стал достоянием гласности. Слышу от поисковиков и печальную судьбу Дороги жизни, спасавшей от голодной смерти ленинградцев, которая по своим жертвам соизмерима с Пискаревским кладбищем.

Вот так и складывается спокойная, достойная старость старого солдата. Взрывает мозг вопрос: какое право у власти распоряжаться жизнью и смертью людей, оставляя их безвестными, а еще и приклеивая клеймо изменников, предателей своего народа, своей Родины?

Кошмар какой-то в голове: народ и власть едины! Под этим лозунгом прошло больше полувека моей жизни, с которым я рвался защищать от врага свой народ и свою Родину, с миллионами таких же, как я, готовых пожертвовать своей жизнью. А если бы она оборвалась на войне, например, на Невском или Ивановском пятачке, мое имя превратилось бы в имя изменника, предателя? Что было бы с моей мамой?

Господи, безумие какое-то: я погиб в окопах, где и остался, потому что мое тело не захоронили, и остался без вести павшим, как объявила бы мою смерть на поле боя власть, которая призвала на войну, а после гибели объявила предателем и изменником Родины…. Не хочется понимать, что происходит. Помню свою послевоенную молодость, помню и каюсь, — всех безвестно пропавших считал предателями, но одного не знал, что их оказались миллионы, власть не упоминала вообще это слово. Разве мог представить — миллионы…

Потери в войне неизбежны, но потери потерям рознь: мы часто воевали не умением, а числом, не отработанными и продуманными приказами, угождающими командованию и власти… В этом была одна из трагедий Великой Отечественной войны.

Пришло время, и премьер В. Путин делает первый жест навстречу общественному мнению, и принимает решение силами Министерства обороны РФ, специально созданного отдельного поискового батальона, начать поисковые раскопки и захоронить останки погибших солдат и офицеров на местах боев при обороне Ленинграда в войне в селении МГИ на Синявинских высотах.

Ранее эти операции выполняли поисковые, добровольные отряды на общественных началах по своей инициативе с 60-х годов прошлого века, без государственной поддержки. В итоге сотни тысяч без вести павших воинов обрели могилы, и многим героям возвращены имя и честь.

Для власти потребовалось шестьдесят лет после войны, повторяю — под давлением общественности, своего народа и зарубежных стран положить начало выполнения своего долга перед памятью погибших воинов, перед их родственниками, совестью и честью народа.

НЕ МОГУ МОЛЧАТЬ, НЕ ИМЕЮ ПРАВА…

Много обиды за прошлое, за несправедливость, за войну… Мысли о судьбах людей, опаленных войной, близких моей судьбе, особенно беспокоят. В годы Великой Отечественной войны только из оккупированных районов на принудительные работы в Германию было вывезено более 5 миллионов человек. Судьба оставшиеся в живых после освобождения оказалась в руках нашей власти: для многих повторились лагеря, но уже советские. Власть уготовила таким людям судьбу изменников Родины. Эти люди, мирные граждане нашей страны, прошли все муки ада и до сегодняшнего дня их души не успокоились.

«Но… живы мы, отчизну любя горячо,

Хоть не редко и ныне упреки встречаем,

До сих пор виноваты, что живы еще,

До сих пор виноваты, что не умираем…»

Так делится своими чувствами и мыслями Леонид Тризна, член Дмитровской общественной организации бывших узников фашизма Московской области. Его слова прозвучали в апреле 2008 года на Поклонной горе в Москве.