Исповедь кавалера - [2]

Мама постелила мне постель в укромном уголке, но я упорно просился на ручки. Мне было страшно проснуться одному в чужом месте, и я нервничал всё больше. Мой живот совсем расстроился. Мама не успевала убрать прежний вещдок, как я оставлял следующий. К ночи из меня текло почти непрерывным потоком.

Я слышал, как мама говорила по телефону с Анной, и та предложила привезти меня обратно. «Всё! – испугался я. – Если меня отвезут назад, то больше их не увижу». Живот сводило судорогой. Я свернулся калачиком и ждал своей участи.

Меня повезли не к Анне, а в лечебницу. Вернулись с большим мешком лекарств. Мне сделали болючий укол и до утра поили противными лекарствами. Я терпеливо глотал, когда мне заливали в рот очередную порцию. К утру буря в моём животе улеглась. Когда проснулся и увидел рядом маму, я был практически здоров и, конечно, очень обрадовался, не скрывая своих чувств.

– Вот теперь вижу, ты такой, каким я тебя представляла, а не вчерашний флегмат! – радостно сказала мама и взяла меня на руки.

Я был на седьмом небе от радости.

Вечером мы поехали на вокзал. В поезде было классно. Мы с мамой были в купе вдвоём, я совсем не укачался, и это путешествие мне очень понравилось, потому что я всё время находился рядом с нею на полке. Правда, почти всю дорогу до Крыма я проспал да так и не понял, что такое Крым, когда мы в него въехали. Мама обещала показать мне море и горы. Мне, признаться, было всё равно, лишь бы она была всегда рядом. Мы приехали.

Море меня испугало, оно шумело и брызгалось. В первую неделю мне снились кошмары, и я начинал громко кричать во сне. Что мне снилось, я не помню. А мама опускала свою руку в мою постельку, гладила меня, и я тут же засыпал, вздрагивая и успокаиваясь. Первые три недели я не отходил от неё, мама смеялась и говорила: как нитка за иголкой. Иногда даже сильно уставал, но бдительности не терял. Всё боялся, что моя мама исчезнет, и повсюду топал за ней. Даже когда спал, одним глазом следил за всеми её передвижениями по квартире. Со временем до меня дошло выбрать наиболее удобное место, с которого просматривалось всё помещение и я постоянно видел мою маму. Сейчас немного успокоился, но все равно хожу за ней по пятам.

Обычно утром мы идём вместе в кухню, где она готовит мне кальцинированный творог из домашнего молока. Вкуснятина редкая! Я вылизываю всю миску, – так он мне нравится. Чего не могу сказать о рыбе. Вот гречневая каша с мясом – это вещь! Из любви к маме рыбу я всё-таки ем. Потому что вижу, как она перетирает в своих пальчиках каждый кусочек, чтобы ни одна косточка не попала мне. Днём мы ходим гулять. Я сначала боялся, а потом научился спускаться по высоким ступенькам лестницы. Первое время было очень страшно, и я просился на ручки. Потом осмелел. Теперь мне даже нравятся эти лестницы. Но взбегать вверх всё равно веселей, чем спускаться вниз.

В общем, всё классно. Правда, есть одна проблема – не знаю, как решить. Иногда мама очень долго гуляет со мной во дворе, а я из последних сил терплю – не хочу опозориться. Я ведь точно знаю, куда мне нужно ходить в туалет. Однажды я думал, что мой мочевой пузырь лопнет. Мы полдня были на улице, а мама всё не шла и не шла домой почему-то. Я мужественно терпел и, когда мы вошли домой, с облегчением освободившись, посмотрел на маму: «Правда, я молодец?» Мама не похвалила меня, как раньше, а только вздохнула. Почему? Я не понял. Вот такая проблема.

Иногда мы ходим гулять очень далеко от дома. Однажды забрели в какое-то место возле моря, которое называется санаторским парком. Я путешествовал у мамы на руках, ведь я ещё не совсем взрослый кавалер, мне всего три месяца исполнилось. А два здоровенных дядьки, что охраняют вход, строго сказали маме:

– Вы что, читать не умеете? Собак выгуливать запрещено!

Мама посмотрела на них удивлённо и ответила:

– Где вы видите собаку? И вообще, у нас фотосессия. Не мешайте!

Поставила меня на газон под пальму и сфотографировала. Я, конечно, красавчик!

Искренне Ваш —

Кавалер Кинг Чарльз, спаниель.