Исповедь Джо Валачи - [89]

Из них только братья Агуечи попали в тюрьму на Вест-стрит, Мауро и Карузо удалось скрыться. Валачи рассказывает, что Вито ему сразу не понравился, зато с Альбертом сложились хорошие отношения.

Первыми словами Альберта были: «Джо, мне жаль, что тебя впутали в это дело». Да, плохо, что он попался. Я старался как-то помочь ему, но некоторые люди просто не могут вынести заключения. Мне сразу стало ясно, что Альберт Агуечи долго не протянет. Он только и говорил о том, что его выпустят под залог и как его жена собирает деньги для этого дела, и что он собирается сделать, если Магаддино не выручит из тюрьмы его брата. Альберт имел в виду, что он всем расскажет об участии Стива, его босса, в сделке, на которой их повязали. Это, кстати, было правдой.

Я спросил Альберта, сколько ему лет.

— Тридцать восемь, — отвечает он.

— Хочешь совет? — говорю я. — Ты слишком многое передаешь на волю. Возьми меня, например. Когда меня арестовали в первый раз, я никому не звонил, не передавал никаких записок. Я нашел поручителя и дал ему залог. Все так делают. А ты шлешь письма и не получаешь никакого ответа. Эти твои записочки до добра не доведут. Ты должен быть рад до смерти, что к тебе хоть адвоката прислали.

Но Альберт меня не слушал, говорил, что ему плевать. Его все-таки выпустили под залог после того, как жена продала дом и внесла пятнадцать тысяч. Ну и что? Не прошло и двух недель, как мы по радио узнали, что Альберта нашли в каком-то поле всего обожженного. С трупа сняли отпечаток пальца, только так и опознали.

Когда убили Альберта, сумму залога для его брата подняли до пятидесяти тысяч. Только это уже не играло никакой роли. — Последнее, что тогда хотел бы Вито Агуечи, так это оказаться на воле.

(После освобождения Альберта Агуечи под залог ФБР перехватило в Буффало телефонный разговор двух «лейтенантов» из «семьи» Магаддино, который, к сожалению, не мог фигурировать в качестве доказательства в суде. «Лейтенанты» обсуждали, как Агуечи ходил к Магаддино и угрожал ему. Потом они начали хихикать над перспективой «подрезать» Агуечи и говорили о том, что лучше всего было бы «заняться» им на «ферме Мэри». ФБР посчитало, что эта ферма находится где-то в окрестностях Буффало, и сконцентрировало свои поиски там. На самом же деле она была расположена под Рочестером, в штате Нью-Йорк, где 23 ноября 1961 года и нашли труп Агуечи, лежащим в поле. Его руки были связаны за спиной куском белья, потом облили бензином и подожгли. Вскрытие показало, что когда Агуечи был еще жив, с его тела срезали около тридцати фунтов мяса).

Суд все-таки начался без Мауро и Карузо, которые по-прежнему находились в бегах. «Это сделало меня, — отмечает Валачи, — самым важным парнем на скамье подсудимых». Он признал знакомство с главным свидетелем, «рабочим» Мауро по имени Сальваторе Ринальдо. Валачи не стал оспаривать вину других лиц, проходивших по делу, но он настаивал, что сам к нему не имеет никакого отношения. «Этот Ринальдо, — утверждает Валачи, — специально подтасовал все даты, чтобы я вписался в схему его показаний». В течение всего процесса, однако, Валачи в основном молчал, и в феврале 1962 года был признан виновным вместе с одиннадцатью другими подсудимыми. Валачи получил двадцать лет лишения свободы, которые он должен был начать отсиживать одновременно с остатком уже имевшегося срока.

Через три недели Валачи отвезли назад в Атланту. По дороге туда он думал над тем, как ему вести себя с Дженовезе. «Я знал, конечно, — поясняет Валачи, — что Вито считает Тони Бендера участником этой сделки и опять чувствует себя обделенным. А это означало, что я снова влип». Он пробыл в тюрьме всего три дня, пока его снова не забрали в Нью-Йорк для участия в том, что, по словам Валачи, стало первым выстрелом в войне нервов, начатой Бюро с мафией. Во время его краткого пребывания в Атланте Дженовезе так и не вышел из своей камеры. Валачи поэтому не удалось встретиться с боссом, но перед своим отъездом он получил зловещую записку, в которой выражалась «надежда», что они «еще увидятся». Было еще одно обстоятельство, которое наводило Валачи на размышления. Ральфа Вагнера переместили в камеру Дженовезе. «Я не знаю, чья это идея, Ральфа или Вито, — говорит Валачи. — Да это и неважно, без соизволения Вито этого бы все равно не произошло. Что Ральф мог рассказать Дженовезе, сидя с ним в одной камере? Только то, что, по его указанию, старик хотел бы услышать».

В Нью-Йорке, по словам Валачи, сотрудники Бюро по борьбе с наркотиками снова начали его интенсивно допрашивать. Он не «сломался» и отказался говорить, несмотря на угрозы следователей «пришить» ему еще одно дело по обвинению в торговле героином. Во время допроса Валачи узнал ошеломившую его новость. Ему сообщили, что Тони Бендер убит, и он является следующим в списке Дженовезе.

(Энтони Стролло, он же Тони Бендер, исчез 8 апреля 1962 года. По показаниям миссис Тролло, последними ее словами к мужу были: «Тебе лучше надеть пальто, сегодня холодно». На что он ответил: «Я вернусь через несколько минут. К тому же на мне теплые кальсоны». Больше Бендера не видели. Супруга заявила, что не могла понять причину его загадочного исчезновения. Она настаивает, что Бедер «был добрым человеком и не имел врагов; его все очень любили»).