Исповедь Джо Валачи - [91]

Несколько вечеров спустя Дженовезе прочитал Валачи короткую проповедь насчет того, что необходимо выбросить из бочки гнилое яблоко, пока из-за него не испортились остальные. После этого он торжественно поцеловал Валачи. «Поцелуй смерти», как его предупредил тогда Ральф Вагнер.

(Вагнер поступил бы, пожалуй, умнее, если бы воздержался от комментариев. Он получил условное освобождение и покинул Атланту в октябре 1967 года. Через две недели Вагнер исчез. В последний раз его видели в одном из манхэттэнских баров в 4 часа утра 19 октября. Он сказал своим собутыльникам, что едет на какое-то важное совещание в Бронксе. Позже пустой автомобиль Вагнера был обнаружен на пересечении Бродвея и 72-й улицы).

После этого уже никто не притворялся. Следующим вечером, когда Валачи проходил мимо площадки для игры в «боччи», Вито Агуечи, игравший поблизости на скамейке в карты, разразился в его адрес потоком итальянских ругательств. «Я уж и не помню, что он там орал, — рассказывает Валачи, — да и какая разница? Обычные вещи — что я, мол, сука вонючая, крыса, ну и так далее. Я глянул на него и увидел рядом с ним целую толпу ребят. Если бы я прыгнул на Агуечи, эти козлы окружили бы меня со своими ножичками, и Джо Каго была бы хана. Так что я сделал вид, что ничего не слышу, и пошел себе дальше».

По словам Валачи, даже Дженовезе не мог скрыть удивления, когда он вернулся в камеру живым. Они ничего не сказали друг другу. Валачи всю ночь пролежал на своем топчане, не сомкнув глаз. Утром он попросился в одиночку. «Идя на это, я сам себе подписывал смертный приговор. Это все равно что на воле самому сдаться в полицию. Но какая разница? Если эта кодла возьмет меня в кольцо, мне все равно крышка. Сколько я еще мог продержаться и не подпускать к себе ребят Вито?»

В одиночке Валачи объявил голодовку. Он предпринял безуспешные попытки добиться встречи с Джорджем Гэффни, возглавлявшим в то время нью-йоркское отделение Бюро по борьбе с наркотиками. Но даже тогда у Валачи не было намерения начать давать показания. «Я просто хотел затеять с ним канитель, чтобы выбраться из тюрьмы в Атланте», — объясняет он. Последняя надежда Валачи рухнула, когда тюремная администрация вернула письмо, посредством которого он надеялся через свою жену заручиться помощью Томаса Люччезе. С этого момента Валачи решил, что если ему суждено умереть, он прихватит с собой на тот свет хотя бы еще кого-нибудь. Но Валачи не собирался нападать на Дженовезе. «Я хотел, чтобы Вито остался жить, — вспоминает он. — Я хотел, чтобы когда-нибудь наступил день, когда ему придется ответить за то, как он обращается со своими людьми».

22 июня 1962 года Валачи приказали вернуться в общую зону, так как он не мог дать удовлетворительного объяснения причин, побудивших его просить одиночного заключения. Валачи передвигался по тюремному двору, как заводная кукла. «Вы можете представить, как я себя чувствовал, — говорит он. — Я не понимал, куда я иду и откуда». Когда Валачи увидел за трибуной на бейсбольной площадке троих притаившихся и, очевидно, поджидавших его заключенных, он начал пятиться, пока не заметил лежащий на земле кусок металлической трубы. В этот момент рядом оказался еще один человек, который, как показалось Валачи, был ди Палермо. Накопившиеся в Валачи страх и отчаяние, наконец, вырвались наружу. Ди Палермо был одним из главных его мучителей. Как раз перед уходом Валачи в одиночку ди Палермо спросил его: «Ну, и какие теперь у тебя отношения с нашим стариком?»

Валачи схватил трубу и убил проходившего мимо совершенно постороннего человека.

Глава 13

С тех пор как Валачи порвал с «Коза нострой», умерли два члена правящего совета — Томас Люччезе (Трехпалый Браун) и Джозеф Профачи. Они скончались от естественных причин. Обычно правящий совет, или «комиссионе», состоит из 9-12 боссов «семей». На момент написания этой книги, по оценкам Министерства юстиции, ими являются: Вито Дженовезе, находящийся в левенвортской тюрьме (он по-прежнему внушает такой страх, что никто не решается заменить его на посту босса); Карло Гамбино, Джозеф Бонанно (Джо Банан) и Джозеф Коломбо, преемник Профачи — все трое из Нью-Йорка; Джон Скэлиш из Кливленда; Джозеф Зерилли из Детройта; Сальваторе (Сэм) Джианкана из Чикаго; Стефано Магаддино из Буффало; Анджело Бруно из Филадельфии; Карло Марчелло из Нового Орлеана — столь же могущественный, как и любой другой босс в совете, и присутствующий время от времени на его совещаниях, он предпочитает, похоже, лишь выполнять уже готовые решения. Рэймонд Патриарха, который до недавнего времени также являлся членом совета, полностью лишился своего авторитета, позволив себя арестовать и осудить по делу об убийстве.

В самое ближайшее время в составе «комиссионе» произойдут неминуемые изменения. Магаддино семьдесят пять лет; Гамбино каждый раз оправдывает свои неявки в зал суда сердечными приступами. Это продолжается так долго, что, говорят, он и сам начал беспокоиться по этому поводу. Джозеф Зерилли, которому нравится считать себя опорой населения привилегированного детройтского района Грос-пойнт, также становится слишком стар. Джианкана из Чикаго затравлен ФБР до такой степени, что его эффективность в роли босса «семьи» в настоящее время практически равна нулю.