На всех стенах зданий были выбоины. В одном цехе я сосчитал их, набралось больше сорока!
* * *
Сейчас все это ушло в прошлое, стало историей. То, что оно ушло в прошлое, сомнений не вызывает. Но стало ли оно историей на самом деле? На какую страницу истории все это записать? Ни на какую страницу не хочет вписываться. Однако «великая культурная революция» доподлинно вошла в анналы истории. Может быть из-за того, что она была развернута все-таки великим человеком? Если она не сможет излучать яркий свет, то не сможет тысячи лет предостерегать современников. Однако надеюсь, что моя «исповедь», возможно, станет дополнением к истории, станет выражением соболезнования тем, кто сложил свои «головы во время «великой культурной революции», а также послужит некоторым «назиданием» для многих миллионов простых китайцев...
Пань Фушэн уже умер. Какие по нему были сделаны выводы, я не знаю.
А где Фань Чжэнмэй?
Где теперь Фэн Чжаофэн?
Где «Невестка Пань»?
Если они уже вышли из наших временных пролетарских тюрем, если их не приговорили к пожизненному заключению за деяния в годы «великой культурной революции», если они приобрели свободу слова, то я желаю им хороших жен или мужей, каждому теплого семейного очага, истинно нормальной спокойной жизни...
Все десятилетние бедствия эпохи героев ушли в прошлое.
Всем нам теперь уже за сорок.
Конфуций говорил: 40 лет — возраст зрелый.
«В истории было много выдающихся личностей, но самые выдающиеся те, которые живут сегодня».
* * *
Когда на моей голове бесенка отросли волосы, уже пришло тепло; меня охватило ощущение опустошенности, полного крушения всего, к чему стремился и чего не смог осуществить, и я за 15 юаней в месяц пошел мести улицы...
А в следующем году меня отправили в деревню...[63]
