Испорченная кровь - [32]

«Валентина, Валентина! — подумал Недобыл. — Ведь это — ты сама должна признать — правда, чистая правда!»

Он оправдывался перед покойной, он просил ее согласия; и все же чувствовал, что если он подаст руку этой розовой улитке и «объединит с ним свои интересы», то оборвет всякую связь с прошлым, прожитым вместе с Валентиной, и что воспоминания о первой жене навсегда будут отравлены стыдом и печалью.

— А впрочем, зачем я говорю все это? — удивился Герцог. — Ведь вы сами в конце концов поняли мою правоту, решив построить тот доходный дом на Девичке — и только в том остались верны себе, что поручили эту стройку не мне, умеющему делать такие дома, а моему бывшему десятнику, — и вот получили урок, увидели, что такая затея не оправдалась, и в конечном счете я же поспешил вам на выручку. Но ничего — важно, чтобы мы договорились.

Герцог живо встал и поклонился.

— Честь имею кланяться, уважаемый пан Недобыл, и не сердитесь, что явился к вам без предупреждения, когда, как я вижу, вы еще несколько утомлены. Почтительнейше прошу только понять, что я вас ни о чем не просил, ничего не требовал, что мне от вас ничего не нужно и я только предлагаю вам успех и прибыль. Да, кстати, о Крендельщице: в Большой Крендельщице — ваши конюшни и склады, не правда ли, зато в Малой у вас нет никаких строений или почти никаких, так ведь?

— Там у меня склад кож, — хмуро сказал Недобыл.

— Его ничего не стоит перенести в Большую Крендельщицу, — возразил Герцог, — например, туда, где до сих пор торчит безобразный домишко, в котором жили Пецольды. Или, быть может, вы бережете его для своего приятеля Пецольда, когда он выйдет из тюрьмы? Ну то-то же. Так если бы вы решились разбить Малую Крендельщицу на участки, мне, может быть, — может быть! — удастся убедить магистрат купить два, три участка под гимназию, что, разумеется, сейчас же удвоит стоимость остальных участков. Чего я захочу за это? Ну, об этом мы договоримся, — я упомянул об этой комбинации только затем, чтобы вы поняли, что я не говорю на ветер, утверждая, что наш союз может дать прекрасные плоды. Вы уже давно добиваетесь, чтобы по Ольшанской улице, мимо вашей Комотовки, прошла линия конки. Теперь, когда мы почти ударили по рукам, об этом можно будет поговорить. И разве вам не интересно узнать, где будут проложены новые улицы, какие общественные здания будут строиться через год и на каком месте? А я вам сразу отвечу: там, где братья и тести муниципальных советников начнут исподволь скупать земельные участки, ясно? Но ничего, ничего, пан Недобыл, поразмыслите обо всем этом и согласитесь, что вовсе не вредно иметь в верхах доброго дядю вместо недоброжелателя. Очень рад был повидать вас, ваш покорный слуга!

Г л а в а т р е т ь я ПОБОИЩЕ В ХУХЛЯХ

Здесь впервые прорвалась национальная вражда — прелюдия тех столкновений, которые потом повторялись через определенные интервалы на протяжении жизни целого поколения, пока другие битвы не принесли решения тому, чего не решило побоище в Хухлях.

Э г о н Э р в и н К и ш

1

Двадцать восьмого июня следующего года, во вторник, — напомним при этом по сложившейся у нас привычке, что латиняне посвятили второй день недели Марсу, богу войны и кровопролития, — в газете «Народни листы», на предпоследней странице, появилось следующее объявление в изящной рамочке:

___________________________________________________________________________

СЕГОДНЯ ДНЕМ — СБОР В ХУХЛЯХ!

КТО МОЖЕТ, ПРИЕЗЖАЙТЕ К ЧЕТЫРЕМ ЧАСАМ, ПАРОХОДИКИ ХОДЯТ ДО ВЕЧЕРА.

___________________________________________________________________________

Этот невинный текст не вызвал бы подозрения самого бдительного цензора. В Хухлях, точнее в Малых Хухлях, — в отличие от Больших, которые лежали чуть южнее и ни в каком отношении не могли конкурировать с Малыми, поскольку там еще не было ипподрома, прославившего и обогатившего Большие Хухли в нашем веке, — итак, в Малых Хухлях, в этом скромном местечке на левом берегу Влтавы, неподалеку от Праги, насчитывалось в те времена всего двадцать четыре, от силы двадцать пять домов, но удачное местоположение на берегу реки, меж двух лесистых холмов, а также удобное сообщение с Прагой — пароходиком, железной дорогой или экипажем, — прославленный целебный источник, а также ярко выраженный чешский характер местечка, — все это сделало Малые Хухли излюбленным местом прогулок молодых пражан и почтенных отцов семейств, их рачительных супруг и многочисленного потомства.

Что касается славного источника, то некоторые ученые, правда, еще с 1730 года сомневались в том, что в хухлинской воде есть какая-либо virtutem medicam, то есть целебная сила, и многие утверждали, что это просто обычная питьевая вода, правда вкусная и свежая, но ничем не отличающаяся от других хороших колодезных вод, но бог с ними, знаем мы этих ученых и докторов! Пражане хотели иметь близ своей достославной столицы собственный курорт, чешское подобие венского Бадена, и создали его. В конце долины, неподалеку от хухлинского источника, пусть третированного наукой, возникла в те годы, при жизни наших дедов, группа красивых зданий, ресторан под каштанами, на террасе — кофейня с бильярдом, домики с ваннами, — вот вам и курорт, а главное, чешский курорт, излюбленный и обильно посещаемый чехами. Таким образом, объявленьице, приглашающее пражан, точнее, читателей газеты «Народни листы», на прогулку в Хухли, выглядело самой заурядной рекламой, и все же эти пятнадцать обычнейших слов, занимавших совсем немного места на широких полосах газеты, вызвали великую сенсацию в Праге, утренний выпуск газеты был разобран за полчаса, много раньше, чем полиция успела бы конфисковать его, и хотя в мире и в Чехии происходили события куда более важные, хотя в Египте кипело восстание махдистов, в России только что приняли смерть на виселице убийцы Александра II, а у нас, в Праге, чехи потерпели поражение на выборах в торговую палату, — все пражане говорили только о поездке в Хухли.