Испорченная кровь - [38]

отношения...

— Хорошо. Моя мать не только покинула

семью, но, вероятно, передала заболевание мне. Я

ненавижу её за то и за это.

Лицо женщины было бесстрастным.

— Она пррробовала связаться с Вами, после

того как ушла?

— Однажды. После того как опубликовали мою

последнюю книгу. Отправила мне сообщение по

электронной почте. Просила о встрече.

— И? Как вы ответили?

— Никак. Я не заинтересована. Прощение для

буддистов.

— Тогда кто же вы? — спросила она.

— Анархист.

О н а м г н о в е н и е изучала

меня,

а

затем

произнесла:

— Расскажите мне о Вашем отце.

Рррасскажите мне о Вашем отце.

— Нет.

Она чиркнула что-то ручкой в блокноте, что

вызвало зуд. Или, может быть, я просто придиралась.

Я представила себе, как она пишет: « Не готова

говорить об отце. Насилие?». Не было никакого

насилия. Просто не было ничего.

— Тогда о Вашей книге. — Она достала из-под

блокнота копию моего последнего романа и

положила его на стол между нами. Я должна была

быть удивлена, что у неё была копия, но не была.

Когда роман был экранизирован, я не думала, что

захочу

увидеть фильм,

но

смотрела.

Была

вероятность того, что они превратят мою книгу в

какую-нибудь извращённую голливудскую подделку.

По крайней мере, книга получила хорошую рекламу.

Они ожидали небольшой релиз, но на премьере

фильм собрал в три раза больше ожидаемого, а затем

держался в блокбастерах в течение трёх недель,

прежде чем был нокаутирован супергероем в

обтягивающем костюме. Моя книга за ночь стала

сенсацией. И я ненавидела это. Все стали смотреть

на меня, рассматривать мою жизнь, задавать вопросы

о моём творчестве, что я всегда считала очень

личным. Итак, я купила дом, сменила номер

телефона и перестала отвечать на электронные

письма. Какое-то время я была одним из самых

востребованных авторов в книжном мире. Сейчас же

я была жертвой изнасилования, и у меня был рак.

Я ненавидела Айзека за то, что заставил меня

э т о сделать. И ненавидела его за условие моей

операции. Я обратилась к интернету в поисках

других хирургов, которые могли бы удалить опухоль.

Их было в изобилии. Рак сейчас в моде. Я

обнаружила сайты, где были их фотографии, какую

медицинскую школу окончили, как их оценивали

бывшие

пациенты. « Пять

звёзд

доктору

Стеттерсону из Беркли! Он уделил время, чтобы

узнать меня, как человека, а не просто оперировал

как подопытного кролика!» «Четыре звезды доктору

Майсфелд. Его подход был жёстким, но рак исчез».

Это было похоже на чёртов сайт знакомств. Ужасно.

Я быстро закрыла окно и решила попробовать

психолога, к которому Айзек заставил меня

обратиться.

В этот момент только одно могло успокоить

м е н я — знание, что именно он будет вырезать

опухоль

из

моего

тела. Не просто какой-то

незнакомец, а незнакомец, который спал на моём

диване и кормил меня.

— Давайте поговорим о Ваших последних

отношениях, — произнесла Сапфира.

— Зачем? Почему мы должны анализировать

моё прошлое? Я ненавижу его.

— Для того чтобы узнать, кем человек является

в настоящий момент, полагаю, нужно для начала

узнать, кем он был раньше.

Я ненавидела то, как она выстраивала свои

слова. Нормальный человек сказал бы, что для начала

нужно узнать, кем он был. Сапфира смешивала всё.

Бросала в меня. Использовала своё произношение

«р» в качестве оружия. Она как мурлыкающий

дракон.

Женщина воспользовалась моим колебанием,

снова царапая что-то ручкой в блокноте.

— Его зовут Ник. — Я взяла свой нетронутый

кофе и развернула чашку в руках. — Мы были вместе

в течение двух лет. Он писатель. Мы встретились в

парке. Расстались потому, ч т о парень хотел

жениться, а я нет. — Немного правды. Это как

посыпать искусственный подсластитель на горькие

фрукты.

Я откинулась назад, удовлетворённая тем, что

заполнила

встречу

достаточным

количеством

информации, чтобы удовлетворить дракона Сапфиру.

Она подняла брови, что можно было счесть

приглашением продолжить разговор.

— Вот и всё, — отрезала я. — Я в порядке. Он в

порядке. Жизнь продолжается. — Я вытащила прядь

волос и, погладив, вернула её обратно за ухо.

— Где сейчас Ник? — спросила она. — Вы

поддерживаете контакт?

Я покачал головой.

— Мы пытались какое-то время. Это было

слишком больно.

— Для Вас или для него?

Я безучастно посмотрела на неё. Был ли разрыв

всегда болезненным для всех участников?

Возможно, нет…

— Ник переехал в Сан-Франциско после того,

как опубликовал последнюю книгу. Последнее, что я

слышала, он жил с кем-то. — Я посмотрела на

канареек, пока она записывала что-то в своём

блокноте. Для этого я должна была повернуться к

ней спиной, хотя чувствовала себя хорошо, этакое

пассивно-агрессивное неповиновение.

— Вы читали его книгу?

Я немного подождала, прежде чем развернуться

назад;

достаточно

времени,

чтобы

изменить

выражение лица. Я подняла руку к горлу, обхватив

его под подбородком указательным и большим

пальцами. Ник говорил, что это выглядело так, будто