Исполнение желаний - [24]

— Вполне разумно. Давайте я понесу ваш жакет.

Он взял его в руки и наклонился, почти касаясь ее руки, внимательно рассматривая ее браслет.

— Тонкая работа, а завершение украшения просто прекрасное. Как вам удалось повстречаться с Артуро?

— А кто такой Артуро?

Он поднял голову и пронзительно посмотрел ей прямо в глаза.

— Это его работа — полированный янтарь, а серебро так деликатно подобрано к руке. На острове нет больше мастера, который бы мог создать такое великолепное изделие. Вы же не купили это в магазине?

Клэр отрицательно покачала головой в ответ. Необходимость давать какие-то объяснения, бессмыслица всего этого сделали ее на какое-то время беззащитной.

— Это подарок, сеньор. Я никогда не слышала об Артуро.

— Подарок? — он повернулся в сторону тропинки, холодно комментируя: — Это очень ценный подарок. Янтарь смотрится очень хорошо на бледной коже, и у вас очень узкое запястье, что подчеркивает тяжесть украшения. Николас это прекрасно понял. Он наблюдателен и благоразумен.

А вы подобны острой сабле, подумала она с ядовитой неприязнью, следуя по дорожке рядом с ним. Любая попытка продолжать обсуждение сути вопроса с Мануэлем становилась бы оскорбительной и совершенно безрезультатной, поскольку он уже говорил о планах на оставшийся вечер.

Вскоре они уже были совсем близко от двора, заполненного гостями. Еще издали Клэр могла видеть Николаса, стоявшего у балюстрады с Инез. Мануэль тоже их увидел, потому что произнес с подчеркнутой вежливостью:

— Мне ваше общество доставило огромную радость сегодня в послеполуденное время. Я хотел бы надеяться, что вам тоже было приятно. Надеюсь, что вы не будете возражать, если я провожу вас к вашим друзьям?

— Конечно нет, — ответила она жестко.

— Хочу, чтобы вы не забыли, — сказал он, легко накидывая жакет ей на плечи, — что после коктейля, который начнется в пять тридцать, вся остальная публика начнет постепенно разъезжаться по домам. К шести тридцати большинство из них уедут. Но вы и Николас вместе с семейством Сарменто — мне это доставит особое удовольствие — останетесь до конца, чтобы распроститься.

Странная слабость вдруг разлилась по всему телу Клэр. Она замедлила шаг, почти остановившись, подняла к нему голову:

— Вы… вы покидаете остров, сеньор?

— Да. Все уже готово. Я отбываю в Португалию на самолете завтра на рассвете.

— Но принятое вами решение несколько… неожиданно?

— Оно не так уж неожиданно, я давно собирался это сделать. Я здесь почти пять месяцев, что действительно совершенно неожиданно. В Синтре и Лиссабоне мне предстоит заняться неотложными делами.

Казалось, что вся ее жизнь пронеслась перед глазами, но ей следовало хранить спокойствие и любой ценой соответствовать его сдержанности и очевидному отсутствию чувств.

— И на какой срок вы уезжаете?

Его жесты были отчужденными, а речь — лишенной эмоций.

— Возможно, месяцев на шесть, а может быть, и на более длительный срок. В Синтре предстоит сделать очень многое, особенно в этот период года, и многие проблемы ожидают моих немедленных решений.

Прошла почти минута, прежде чем она сказала, как бы между прочим, почти в полном оцепенении:

— Это полная неожиданность, сеньор. Я сама собираюсь уехать отсюда через два или три месяца. Мне кажется, сегодня был последний день нашей встречи и мы больше никогда не увидимся.

— Это вполне вероятно, — отозвался он без особой вежливости. — Я вам не объяснил заранее, что сегодняшний прием будет в форме прощания, потому что посчитал, что осведомленность об этом может омрачить радость встречи. Временная разлука не должна считаться несчастьем, но некоторые из друзей склонны превращать ее в таковое.

Тем временем они поднимались по лестнице живописного двора.

— О, Николас! Наконец-то ты избавился от своих машин. Я, в свою очередь, вручаю тебе твою подопечную, которая сделала для меня более радостными часы, проведенные после ленча. Чуть позднее я собираюсь пригласить тебя, мой друг, на теннисную площадку!

Клэр не смотрела, как Мануэль общался в толпе с другими мужчинами и женщинами. Она улыбалась Николасу и Инез, отвечала на вопросы друзей, а затем направилась в Кастело, поднявшись по богатым, в стиле барокко лестницам, прошла по коридору в один из самых больших, великолепно выложенных плиткой туалетов. Умылась и привела в порядок лицо, причесала красно-золотистые волосы и переложила чистый платок из сумочки в карман. Прислонилась лбом к прохладной поверхности стены и пожелала про себя, чтобы все это скорее кануло в пучину забвения, и хотя в голове наступило прояснение, в сердце время от времени ощущались острые уколы льдинок.

Внизу, в главном зале, слуга поклонился ей и попросил пройти с ним в малый салон, где был приготовлен чай. Там находился Николас, а Инез разливала чай из тяжелого серебряного чайника. Старый сеньор сидел со всеми вместе, но пил только кофе, разбавленный коньяком; он устал и одновременно был счастлив, многословно описывая хитрые ходы, с помощью которых он победил в шахматном сражении донью Фелипу.

Медленно ползло время. Клэр не пошла смотреть теннисный матч между Николасом и Мануэлем, оставшись в другом, более обширном салоне с журналом, открытым на коленях, и сигаретами, лежавшими рядом на столике.