Исполнение долга - [35]

Тем временем командарм принял решение: ввести в бой 35-ю танковую бригаду полковника В. Ф. Минаева и оказать максимальную поддержку подвижной группе полковника П. Г. Чанчибадзе силами трех наших дивизий, действовавших на правом фланге, в полосе Тургиново, Покровское. Когда это решение обрело форму приказа и было доведено до исполнителей, я выехал в село Русино, где размещался штаб левофланговой группы. Стояла глубокая ночь. Чуть левее нас, перед фронтом 1-й ударной армии, холодное, усыпанное звездами небо подсвечивалось заревом пожарищ. Очевидно, гитлеровцы жгли деревни, стога сена и соломы. А это означало, что они начали отход.

A. С. Люхтиков доложил, что его 348-я стрелковая дивизия овладела селом Напругово, а справа от нас 24-я и 18-я кавалерийские дивизии успешно продвигаются к Некрасино и вот-вот должны перехватить шоссе между Клином и Высоковском. Тут же он рассказал мне о подвиге младшего лейтенанта Николая Шевлякова. Взвод этого молодого командира был прижат к земле пулеметным огнем из дзота. Шевляков решил уничтожить огневую точку. С двумя бойцами он подполз к ней и забросал амбразуру дымовыми шашками. На некоторое время вражеский пулемет умолк, но, едва взвод поднялся, пулемет ожил вновь. Тогда Шевляков бросился вперед и закрыл амбразуру своей телогрейкой, но сам был убит[4].

К утру 14 декабря поступило донесение от командира 24-й кавалерийской дивизии А. Ф. Чудесова. Под покровом ночи конники стремительно ворвались на южную окраину Клина, спешились там и завязали бой в самом городе. На помощь им поспешила 348-я стрелковая дивизия: она овладела юго-восточной окраиной. С севера наступали части 371-й стрелковой дивизии. Но противник все еще сопротивлялся. Кризис разрешился лишь в упорном ночном бою, а в полдень 15 декабря в центре города встретились два наших стрелковых полка — полковника В. И. Решетова из 371-й дивизии и майора И. П. Захарова из 348-й.

В этот день в боях за Клин противник потерял до 3 тысяч солдат и офицеров, 42 танка, 27 орудий, 67 пулеметов, 650 автомашин, 132 мотоцикла и много другого военного имущества. Остатки его разбитых частей устремились на Высоковск. Но путь им преградили наши танкисты и 365-я стрелковая дивизия. Бой вспыхнул с новой силой, и в ходе его мы тоже понесли чувствительный урон. Пал смертью храбрых командир 46-го мотоциклетного полка майор Миленький. Погиб командир 35-й танковой бригады полковник В. Ф. Минаев.

Клинская же группировка противника фактически перестала существовать. Ее потери составили: до 18 тысяч человек убитыми и ранеными, 164 танка, свыше 30 бронемашин, 340 орудий и минометов, 1770 автомашин, 472 мотоцикла, 9 радиостанций, более 1700 пулеметов и автоматов. Кругом, насколько хватало глаз, по дорогам и возле них громоздилась искореженная вражеская техника, лежали окоченевшие, полузанесенные снегом трупы в серо-зеленых шинелях.

Эту картину разгрома гитлеровцев сутки спустя после взятия Клина созерцал прибывший сюда с многочисленной группой корреспондентов зарубежных газет и агентств министр иностранных дел Англии А. Иден. Он только качал головой, удивленный огромными потерями немецко-фашистских захватчиков. Оценивая действия советских войск в битве за Москву, Иден воскликнул: «Подвиг этот поистине великолепен. Что можно еще сказать!»

Город Клин сильно пострадал от воздушных бомбардировок и артиллерийского обстрела. Большинство деревянных домов сгорело, кирпичные здания лежали в развалинах. Отступая, гитлеровцы взрывали больницы, школы, магазины, уничтожали фабрики и предприятия культурно-бытового назначения. Надругались над домом-музеем великого русского композитора П. И. Чайковского.

Я смотрел на следы этого варварского погрома и с ужасом думал: какой бы ущерб национальной культуре советского народа нанесли фашисты, если б им удалось ворваться в Москву! А ведь тогда мы еще не знали зловещих планов Гитлера в отношении нашей столицы. Нам и в голову не приходило, что он потребует стереть ее с лица земли, затопить водой, уничтожить не только исторические ценности, но и все население города, включая детей.

Мои размышления нарушил оперативный дежурный: он сообщил о срочном вызове к командарму. Отдав необходимые распоряжения Н. Н. Олешеву, я поспешил на командный пункт Д. Д. Лелюшенко и узнал там приятную новость: постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 8 декабря 1941 года мне было присвоено звание генерал-майора артиллерии, а командарму — звание генерал-лейтенанта. Кроме того, Дмитрий Данилович был награжден орденом Ленина. Повышались в званиях и награждались орденами и многие другие участники боев за Клин.

— Вот это хорошо! — сказал я, обращаясь к Лелюшенко. — Вероятно, в Москве догадались, что у нашего командарма иссяк запас карманных металлических часов, которыми он награждал отличившихся.

— Для тебя и часы найдутся, — засмеялся Дмитрий Данилович.

— Спасибо, у меня еще хорошо ходят те, что подарил Константин Константинович Рокоссовский на Дальнем Востоке.

— Вы, товарищи генералы, зубы нам не заговаривайте, — пошутил в свою очередь член Военного совета армии Н. В. Абрамов, обращаясь ко мне, — с вас ведь причитается.