Исполнение долга - [37]

По первоначальному плану Калининский фронт должен был нанести главный удар своей 30-й армией из района западнее Ржева и развивать его в направлении Сычевки и Вязьмы с целью окружения действовавшей там сильной группировки немецких войск. В прорыв на этом направлении предполагалось ввести кавкорпус, объединивший всю имевшуюся в распоряжении командующего фронтом конницу, а также бывшую 107-ю мотострелковую дивизию, которая стала уже 2-й гвардейской.

Двум другим армиям Калининского фронта — 29-й и 31-й — надлежало тем временем овладеть Ржевом. Еще одна армия (22-я) нацеливалась на города Белый и Ярцево; ее главная задача — оградить ударную группировку от возможного контрудара противника с запада.

Все у нас, казалось, шло хорошо. 365-я стрелковая дивизия уже завязала бои за юго-западную окраину Погорелого Городища. К ней подтягивались 348-я и 379-я стрелковые дивизии, перехватившие железную дорогу и шоссе в районах Княжьих Гор и Шаховской. Части 371-й и 185-й стрелковых дивизий переправились по льду через реку Держа северо-восточнее Погорелого Городища. Танковая группа полковника Ротмистрова устремилась на Новоселово. И вдруг устное распоряжение командующего фронтом: перебросить всю армию — без танковой группы и конницы — в район севернее Ржева, а армейский командный пункт расположить в лесу северо-западнее деревни Петрищево.

Разъяснять, чем это вызвано, генерал-полковник И. С. Конев не стал, и Военный совет армии, не понимая, что происходит, направил шифровку Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину. Вместе с Лелюшенко и Абрамовым этот документ подписал и я. Мы докладывали, что соединения 30-й армии прошли с боями от 180 до 220 километров, что они значительно ослаблены, что в некоторых полках насчитывается всего по сотне бойцов. И выражали сомнение в целесообразности переброски армии с направления, где наметился успех, в иной район, удаленный от рубежа действий армии на 140–160 километров.

23 января, когда наши войска были уже на марше, командарм получил ответ И. В. Сталина. Верховный Главнокомандующий уведомлял, что в сложившейся обстановке он считает решение И. С. Конева правильным.

А обстановка складывалась так.

8 января войска 39-й армии прорвали оборону гитлеровцев на 15-километровом участке и вышли западнее Сычевки, где встретили упорное сопротивление. На помощь им была брошена 29-я армия. Но гитлеровцы, воспользовавшись растянутостью боевых порядков наших войск, 23 января встречными ударами из Ржева и Оленино закрыли узкий прорыв. 39-я и 29-я армии сами оказались в окружении. Теперь 30-й армии предстояло выручить их.

Армию усилили несколькими стрелковыми дивизиями и танковыми бригадами. Принимая их, я неожиданно встретился с генерал-майором В. С. Андреевым — моим командиром на Пятигорских пехотных курсах в 1921 году. Владимир Семенович помнил меня буквально мальчишкой, а тут увидел убеленного сединой генерала.

Времени у обоих было в обрез, но мы все же вспомнили нашу совместную службу на Кавказе и обменялись фронтовыми новостями. Кстати, от него я впервые услышал о бессмертном подвиге Зои Космодемьянской.

…Противник, видимо, обнаружил сосредоточение 30-й армии и не замедлил атаковать ее. Однако наши войска ответили решительной контратакой и, нанеся немцам значительный урон, отбросили их в исходное положение. В этих первых боях севернее Ржева особо отличилась 143-я танковая бригада.

В течение февраля мы неоднократно пытались деблокировать 29-ю армию. Однако безрезультатно. Создавались разного состава ударные группы, сменялись командующие этими группами, а сломить сопротивление гитлеровцев мы не могли. Противник создал здесь глубоко эшелонированную оборону, до предела насыщенную огневыми средствами.

До 29-й армии оставалось преодолеть всего каких-нибудь 4–5 километров. Но это ничтожное, в сущности, расстояние невозможно было пройти без мощной артиллерийской и авиационной поддержки. А в тот отрезок времени мы испытывали острейший недостаток в боеприпасах. У окруженной 29-й армии снаряды вообще кончились, да и патроны были на исходе.

И все-таки она держалась на ограниченном пространстве, напоминавшем островок, — до 20 километров в длину и 10 километров в поперечнике.

Напряженные бои на северо-восточных подступах к Ржеву продолжались и весной и летом 1942 года.

Враг рвался тогда на Кавказ и к Сталинграду. Ставка Верховного Главнокомандования прилагала максимальные усилия, чтобы остановить и разгромить его на этих важнейших направлениях. Естественно, туда главным образом и направлялись людские резервы, боеприпасы, вооружение, боевая техника. В то же время и от войск, которые действовали на западном направлении, требовалось предельное напряжение сил. Они обязаны были не только надежно прикрыть Москву, но и сковать здесь как можно больше неприятельских дивизий. Видимо, так и нужно понимать необходимость возобновления Ржевской операции в июле — августе 1942 года при крайне неблагоприятных погодных условиях.

Утром 24 июля я выехал в район Ново-Семеновское, Плотникове, откуда 30-я армия наносила главный удар. Передо мной открылась безрадостная картина. На огневые позиции артиллерии снаряды подавались вручную бойцами стрелковых полков. Образовался живой конвейер протяженностью в несколько километров. В ряде мест люди стояли в воде выше колен.