Исполнение долга - [29]
Минные поля с фронта прикрываются плотным артиллерийским и пулеметным огнем. Единственное беспокойство вызывает у меня дорога на Усть-Пристань: по ней нас можно обойти с севера. Выдвигаю на это направление восемнадцатую и двадцать четвертую кавдивизии с двумя батареями артиллерии.
Маршал Шапошников внимательно выслушал меня и сказал:
— Главное — не пустить немцев за канал. Надо продержаться еще немного. Скоро прибудет помощь.
— Товарищ маршал, будем драться до последнего дыхания, — ответил я. — Все сделаем, чтобы остановить фашистов, не допустить их к каналу…
Мехлис слушал этот разговор, прохаживаясь по комнате. А потом сам стал меня подбадривать, обещая скорую помощь. Из его слов я понял, что готовится решительный отпор захватчикам. Тут же выяснилась и причина его недавнего возбуждения: оказывается, он ехал из Дмитрова в Рогачево по единственной незаминированной дороге и не встретил там наших войск…
В 10 часов 30 минут 26 ноября к Рогачево приблизились передовые отряды противника, а еще через час началось наступление его главных сил. Против нас действовали части 6-й, 7-й танковых и 14-й моторизованной дивизий, а также 900-я бригада СС. Опять рвались на наших минах немецкие танки. Опять горели неприятельские автомашины и бронетранспортеры. Трижды в течение дня предпринимал враг фронтальные атаки и всякий раз откатывался с тяжелыми потерями.
С утра 27 ноября на нас обрушился огонь тяжелой артиллерии, усилились бомбардировки с воздуха. Гитлеровцы начали обходить Рогачево с востока и вбили клин между войсками, оборонявшими этот город, и 107-й мотострелковой дивизией. Враг явно стремился расчленить и уничтожить наши войска по частям.
«Что делать? — напряженно размышлял я. — В Рогачево можно продержаться наличными силами еще несколько дней: поселок подготовлен к круговой обороне. Но, блокировав нас здесь, противник неминуемо нанесет удар главными силами по войскам, обороняющимся на рубеже Коньково, Синьково, Ольгово, и, вероятно, его танки прорвутся тогда за канал Москва — Волга». Вспомнил разговор с маршалом. Он подчеркнул, что главная наша задача — не пустить немцев на восточный берег канала. Я дал слово выполнить ее во что бы то ни стало, значит, выбора у меня нет.
После мучительных размышлений решил оставить Рогачево и отходить на последний перед каналом рубеж.
Связался по радио с Чанчибадзе.
— Порфирий Григорьевич, — говорю ему, — немцы обошли Рогачево, перехватили дорогу на Дмитров между мною и вами. Поодиночке нам не устоять. Отвожу войска из Рогачево к вам.
— Другого выхода и я не вижу, — согласился со мной Чанчибадзе.
— В таком случае приказываю нанести удар по противнику, прорвавшемуся севернее дороги на Дмитров, а мы при отходе будем крушить все, что есть у немцев южнее этой дороги.
Согласовали время удара и сумели нанести его синхронно. В скоротечном этом бою фашисты потеряли 14 танков, 12 бронетранспортеров, до 400 солдат и офицеров. Наши потери составили 12 человек убитыми и 17 ранеными.
Соединившись с главными силами подчиненных мне войск, я объехал на машине все части, призвал бойцов, командиров и политработников мужественно отстаивать каждый окоп, каждую огневую позицию.
— Отходить некуда, — говорил я. — За каналом для нас земли нет. Родина приказывает остановить врага здесь, и мы должны выполнить этот приказ.
С напряженным вниманием слушали меня верные боевые товарищи, и лица их, почерневшие за эти дни, выражали неколебимую решимость.
Гитлеровцы уже видели в свои бинокли канал Москва — Волга, город Яхрому — на западном его берегу и Дмитров — на восточном. Враг остервенело бросался в атаки, но всякий раз мы выдерживали его натиск. У нас даже раненые бойцы, способные держать в руках оружие, не покидали поле боя. Вдохновляли бойцов, укрепляли их боевой дух отличные действия приданных нам двух батарей «катюш». Опять отличились и наши конники: в критические моменты боя они лихо вырывались из лесов, наносили свои неотразимые удары по пехоте противника и снова исчезали в лесах.
Немецко-фашистское командование стремилось деморализовать нас почти беспрерывными налетами авиации. В дело пошли даже 500-килограммовые фугасные бомбы. Но и это не помогло. В полевых условиях больших потерь войскам такие бомбы не причиняли. Правда, несколько человек было контужено. Взрывной волной тряхнуло и меня, отбросило метров на пятнадцать, однако только оглушило и растревожило раненую руку.
Во время одной из таких бомбежек, 28 ноября, к нам прибыл командующий 30-й армией Д. Д. Лелюшенко. От него мы узнали, что и на правом фланге армии фашисты не сумели форсировать Волгу. И еще одним сообщением порадовал нас командарм.
— Еду в Дмитров, — сказал он, — туда уже прибывает подкрепление — первая ударная армия…
Угасал короткий день предзимья. Крепчал мороз. Темнело. А на душе было тепло и светло: задача выполнена, враг остановлен с немалыми для него потерями. Только в боях под Рогачево и Дмитровом уничтожено более 2000 неприятельских солдат и офицеров, 70 танков, 25 арторудий, 60 пулеметов. А сколько сожжено автомашин… Этого мы не могли подсчитать даже приблизительно.
Десятилетия, прожитые под одной кровлей, в тесном, каждодневном общении с замечательным москвичом Владимиром Алексеевичем Гиляровским, чутким, удивительно живым и темпераментным человеком, встречи с представителями русской культуры, события начала XX века, как, например, 1905 год, — все это не могло не запомниться и не оставить в душе сильнейших впечатлений. Воспоминаниям тех дней и отданы страницы книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Со многими удивительными людьми довелось встречаться протоиерею Валентину Бирюкову — 82-летнему священнику из г. Бердска Новосибирской области. Ему было предсказано чудо воскрешения Клавдии Устюжаниной — за 16 лет до событий, происходивших в г. Барнауле в 60-х годах и всколыхнувших верующую Россию. Он общался с подвижниками, прозорливцами и молитвенниками, мало известными миру, но являющими нерушимую веру в Промысел Божий. Пройдя тяжкие скорби, он подставлял пастырское плечо людям неуверенным, унывающим, немощным в вере.
Книга Николая Сергованцева — научно-художественная биография и одновременно литературоведческое осмысление творчества талантливого писателя-уральца Д. Н. Мамина-Сибиряка. Работая над книгой, автор широко использовал мемуарную литературу дневники переводчика Фидлера, письма Т. Щепкиной-Куперник, воспоминания Е. Н. Пешковой и Н. В. Остроумовой, множество других свидетельств людей, знавших писателя. Автор открывает нам сложную и даже трагичную судьбу этого необыкновенного человека, который при жизни, к сожалению, не дождался достойного признания и оценки.
Книга Н. Трущенко о генеральном секретаре ЦК ВЛКСМ Александре Васильевиче Косареве в 1929–1938 годах, жизнь и работа которого — от начала и до конца — была посвящена Ленинскому комсомолу. Выдвинутый временем в эпицентр событий огромного политического звучания, мощной духовной силы, Косарев был одним из активнейших борцов — первопроходцев социалистического созидания тридцатых годов. Книга основана на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.