Испанский театр - [15]

* * *

Социальная база, питавшая искусство Золотого века, отошла в область прошлого. Драматургия топталась на месте. Сохранение старых схем привело к выветриванию живой основы театра. Идеалы, воодушевлявшие корифеев национального театра, стали чуждыми и непонятными. То, что было когда-то искренностью, правдой, превратилось в ходульность, условную патетику. Правдоподобие сценического действия уступило место простой занимательности сюжета. Когда-то оправданная условность сценического языка стала ощущаться как нарочитая вычурность. Произошло самое страшное, что может произойти в театре: сценическое действие перестало соответствовать восприятию зрительного зала.

Из живого организма испанская национальная драма превратилась в мертвую схему, сильно напоминавшую драматургические конструкции испанских классицистов XVI–XVII веков, пытавшихся вести борьбу с национальной драматической системой Лопе де Вега и его последователей. Стремление к ограниченной игровой площадке (особенно заметное у Кальдерона и его учеников) живо походило на единство места у классицистов, максимальная концентрация действия — на единство времени. Происходил процесс довольно быстрого приспособления национальной драматической системы к исторически иным критериям и потребностям, вернее даже не «приспособления», а почти моментальной ее подмены классицизмом, ее ассимиляции.

Эпоха романтизма воскресила испанскую драматургию Золотого века. У корифеев испанского театра училась и на них равнялась драматическая литература нового времени. Подобно Шекспиру, они зажили повой полнокровной жизнью. И мы ощущаем их как своих современников.

Н. Томашевский

Лопе де Вега ФУЭНТЕ ОВЕХУНА

Перевод М. А. Донского

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Король дон Фернандо.[1]

Королева донья Изабелла.[2]

Дон Родриго Тельес Хирон[3] — великий магистр ордена Калатравы.

Дон Манрике[4] — великий магистр ордена Сантьяго.

Дон Фернандо Гомес де Гусман[5] — командор ордена Калатравы.

Лауренсия — дочь Эстевана.

Фрондосо — сын Хуана Рыжего.

Эстеван, Алонсо — алькальды[6] Фуэнте Овехуны.[7]

Куадрадо — рехидор[8] (член общинного совета) Фуэнте Овехуны.

Хуан Рыжий, Менго, Баррильдо — крестьяне.

Паскуала, Хасинта — крестьянки.

Ортуньо, Флорес — слуги командора.

Леонело — студент.

Симбранос — солдат.

Судья.

Мальчик.

Два рехидора — члены городского совета Сьюдад Реаля.

Крестьяне и крестьянки, солдаты, певцы и музыканты, свита.

Действие происходит в деревне Фуэнте Овехуна и других местах.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Резиденция великого магистра Калатравы в Альмагро.[9]

Явление первое

Командор, Ортуньо, Флорес.

Командор

Магистру ордена известно,

Что прибыл я в Альмагро?

Флорес

Да.

Ортуньо

Заносчив он. В его года!

Вам ожидать юнца невместно.

Командор

Он понял, кто с ним ждет свиданья?

Фернандо Гомес де Гусман!

Флорес

Что взять с него? Ведь мальчуган!

Командор

Не имя, так хотя бы званье

Мое уважить бы он мог, —

Как должно встретить командора.

Ортуньо

Его сбивает с толку свора

Льстецов, — да поразит их бог!

Командор

Путь к доброй славе не таков.

Друзей вербует нам учтивость,

Тогда как глупая кичливость

Лишь умножает нам врагов.

Ортуньо

Когда бы знал спесивец грубый,

Как неучтивостью своей

Приводит в ярость он людей,

Как на него все точат зубы, —

Он прежде, чем кого обидеть,

Себя бы самого убил!

Флорес

И то. Мне, право, свет не мил,

Коль грубость доведется видеть.

Нет, ежели ты грубиян

С особой, по рожденью равной,

Так с подначальными подавно

Ты, знать, безжалостный тиран.

Но не поверю нипочем,

Что он со зла. Мое сужденье:

Юнец, не знает обхожденья.

Командор

Со дня, в который был мечом,

Как рыцарь, препоясан он

И грудь украсил знаком славы —

Крестом магистра Калатравы,

Учтивость для него — закон.

Флорес

Да подождем. Все разъяснится:

Вдруг очернил вас кто-нибудь?

Ортуньо

А можно и в обратный путь.

Командор

Хочу узнать, что он за птица.

Явление второе

Те же и магистр Калатравы со свитой.

Магистр

Прошу прощенья, благородный

Фернандо Гомес де Гусман!

Сейчас лишь от своих дворян

Узнал, что здесь вы.

Командор

Да, холодный

В Альмагро встретил я прием.

А ждать иного был бы вправе:

Мы оба служим Калатраве,

Одной дорогою идем.

За что ваш командор в немилость

К магистру ордена попал?

Магистр

Я, право, дон Фернан, не знал

И огорчен, что так случилось.

Добро пожаловать! Я рад

Вас заключить в свои объятья.

Командор

И эту честь могу принять я

Как должное. Все подтвердят:

Я друг вам и вассал вернейший,

Что доказал в дни смут не раз,

Когда еще ребенком вас

Доверил нам отец святейший.

Магистр

Я знаю. И клянусь крестом,

Что на груди мы носим оба, —

Любить я буду вас до гроба

И почитать вторым отцом.

Командор

Тогда я больше не пеняю.

Магистр

Как судите вы о войне?[10]

Командор

Об этом и хотелось мне

Потолковать.

Магистр

Я вам внимаю.

Командор

Юный дон Родриго Тельес,

Вы — великий наш магистр;

Сан высокий вам доставил

Доблестный родитель ваш,[11]

Отказавшись в вашу пользу

От магистерства, когда

Восемь лет всего вам было.

С тем решеньем согласились

Короли и командоры,

А святейший Пий Второй[12]

И его преемник Павел[13]

Буллами его скрепили.

Было решено при этом,

Что коадъюто́ром вашим

Станет дон Хуан Пачеко,[14]

Доблестный магистр Сантьяго.

Умер дон Хуан, — и вот,

Как ни молоды годами,

Вы — наш вождь единовластный.