Испанские поэты XX века - [38]

слушает что-то на кромке

этой большой тишины.

ГАЛЕРЕИ

Вступление Перевод М. Квятковской

Солнечным утром, читая

строки любимых стихов,

я увидал, что в зеркале

моих потаенных снов

цветок божественной истины

трепещет, страхом объят,

а этот цветок стремится

раздать ветрам аромат.

От века душа поэта

летит сокровенному вслед,

увидеть то, что незримо,

умеет только поэт —

в своей душе, сквозь неясный,

заколдованный солнца свет.

И там, в галереях памяти,

в лабиринте ее ходов,

где бедные люди развесят

трофеи давних годов —

побитые молью наряды,

лоскутья бывших обнов, —

там один поэт терпеливо

следит сквозь туманный покров,

как снуют в труде бесконечном

золотистые пчелы снов.

Поэты, мы чутко слышим,

когда нас небо зовет,

в саду, от тревог укрытом,

и в поле, где бой идет, —

из старых своих печалей

мы делаем новый мед,

одежды белее снега

кропотливо кроим и шьем

и чистим под ярким солнцем

доспехи, меч и шелом.

Душа, где снов не бывает, —

неприязненное стекло,

она исказит наши лица

причудливо и зло.

А мы, чуть заслышим в сердце

прихлынувшей крови гуд, —

мы улыбнемся. И снова

беремся за старый труд.

* * *

«Разорвана туча. И в небе…» Перевод В. Столбова

Разорвана туча. И в небе

сияет чудо дуга…

Кисея из дождя и солнца

наброшена на луга…

…Проснулся… Что замутило

волшебное зеркало сна?..

Встревоженно сердце билось,

темнела вокруг тишина…

…Цветенье лимонных рощ,

кипарисов немые ряды,

радуга, солнце, дождь…

В кудрях твоих брызги воды!..

И все это в памяти сгинет,

как в воздухе мыльный пузырь.

* * *

«Меня позвали на пороге сна…» Перевод И. Копостинской

Меня позвали на пороге сна…

Любимый голос звал, давно ушедший:

«Скажи, пойдешь туда, где ждет душа?»

И сердца моего коснулась нежность.

«С Тобой всегда…» И я пошел во сне

по длинной и пустынной галерее.

Я помню белизну Ее одежд,

доверчивой руки прикосновенье.

Детский сон Перевод М. Квятковской

Той лучистой ночью,

праздничной и лунной,

ночью снов ребячьих,

ночью ликованья —

о душа! — была ты

светом, а не мглою,

и не омрачалось

локонов сиянье!

На руках у феи,

юной и прекрасной,

я смотрел на площадь

в праздничном сверканье,

и любовь, колдуя

в блеске фейерверка,

выплетала танца

тонкое вязанье.

Этой светлой ночью,

праздничной и лунной, —

ночью снов ребячьих,

ночью ликованья —

крепко меня фея

в лоб поцеловала

и рукой махнула

нежно на прощанье.

Все щедрее розы

разливали запах,

и любовь раскрылась

в дремлющем сознанье.

* * *

«Когда бы я старинным был поэтом…» Перевод Ю. Петрова

Когда бы я старинным был поэтом,

я взгляд бы ваш прославил в песне, схожей

с прозрачнейшей водой, потоком светлым

струящейся на мрамор белокожий.

Я все сказал бы лишь одним куплетом,

в который плеск всей песни был бы вложен:

— Я знаю сам, что мне не даст ответа,

да и спросить не хочет и не может

ваш взгляд, что полон благостного света,

расцвета мира летнего — того же,

что видел я в младенческие лета

в объятьях материнских в день погожий…

* * *

«Ветерок постучался негромко…» Перевод В. Столбова

Ветерок постучался негромко

в мое сердце при свете зари.

— Я принес ароматы жасмина,

ты мне запахи роз подари.

— Мой сад зарастает бурьяном,

и все розы мои мертвы.

— Я возьму причитанья фонтанов,

горечь трав и опавшей листвы…

Ветерок улетел… Мое сердце в крови…

Душа! Что ты сделала с садом своим…^{35}

* * *

«Сегодня ты будешь напрасно…» Перевод В. Андреева

Сегодня ты будешь напрасно

искать утешенья страданью.

Умчались, пропали бесследно

феи твоих мечтаний.

Вода застывает, бесшумна,

и сад умирает, безмолвен.

Остались лишь слезы для плача,

лишь слезы… Но лучше — молчанье.^{36}

* * *

«И нет в том беды, что вино золотое…» Перевод Ю. Петрова

И нет в том беды, что вино золотое

плеснет через край хрустального кубка

или сок запятнает прозрачность бокала…

Тебе знакомы тайны галереи

души твоей, дороги снов знакомы

и к вечеру ведущие аллеи,

к закату, к смерти… Ждут уже тебя там

безмолвного существованья феи,

они в сады, где нет весне предела,

тебя однажды привести сумеют.

* * *

«Ушедших времен приметы…» Перевод М. Квятковской

Ушедших времен приметы,

кружева и шелк обветшалый,

в углу — забытые четки,

паутина под сводами залы;

нечеткие дагерротипы

и выцветшие картинки,

недочитанные книжонки,

меж страниц — сухие былинки;

причуды романтики старой,

отжившей моды созданья,

в прошлом вещи — душа, и песня,

и бабушкины преданья.

* * *

«Любимый дом, в котором…» Перевод О. Савича

Любимый дом, в котором

она жила когда-то,

стоит над кучей сора, весь разрушен,

повержен без возврата, —

из дерева скелет

источенный, и черный, и разъятый.

Луна свой свет прозрачный

льет в сны и красит окна серебром

вокруг. Одетый плохо и печальный,

по старой улице бреду пешком.

* * *

«На тусклой холстине сумерек…» Перевод М. Квятковской

На тусклой холстине сумерек

точеной церкви игла

и пролеты сквозной колокольни,

где колеблются колокола,

возносятся ввысь.

Звезда, слева небесная,

прозрачна и светла;

клочком овечьей шерсти

под нею проплыла

причудливая тучка — серебряная мгла.

* * *

«Мне бы, словно Анакреону…» Перевод М. Квятковской

Мне бы, словно Анакреону,

петь, смеяться, бросать на ветер

мудрости горький опыт

и жестокие откровенья,

и пить вино… не смешно ли?

но поймите — так рано поверить

в обреченность — и веселиться

на глазах торопливой смерти.

* * *

«Какой сияющий вечер!..» Перевод М. Квятковской