Испанские поэты XX века - [37]

и тянул свою муку

в такт медленной песне,

журчащей по кругу.

Вечер спускался

печальный и пыльный.

Не знаю, не знаю,

какой добрый гений

связал эту горечь

покорных кружений

с той трепетной песней,

журчащей несложно,

и мулу глава

повязал осторожно.

Но знаю, он верил

в добро состраданья

всем сердцем, исполненным

горечью знанья.

Эшафот Перевод Н. Горской

Заря в отдаленье

сверкнула зловещим блеском.

Средь намалеванных резко

чудовищных туч гротескных —

кровь преступленья на полотне

небесном.

· · · · · · · · · · · ·

И в древнем селенье

на площади древней

обозначился четко

черным кошмарным бредом

скелет эшафота

из бревен крепких.

Заря в отдаленье

сверкнула зловещим блеском.

Мухи Перевод Ю. Петрова

Вы, обжор всеядных тучи,

мухи, племя удалое,

вас увижу я — и тут же

предо мной встает былое.

Ненасытные, как пчелы,

и настырные, как осы,

вьетесь над младенцем голым,

беззащитным, безволосым.

Мухи первой скуки — длинной,

словно вечера пустые

в той родительской гостиной,

где я грезить стал впервые.

В школе мрачной, нелюбимой,

мухи, быстрые пилоты,

за свободные полеты

вы гонимы,

за пронзительное действо —

звон оконных песнопений

в день ненастный, день осенний,

бесконечный… Мухи детства,

мухи отрочества, мухи

юности моей прекрасной

и неведенья второго,

отрицающего властно

все земное… Мухи буден,

вы привычны — и не будет

вас достойных славословий!..

Отдыхали вы в полетах

у ребячьих изголовий

и на книжных переплетах,

на любовных нежных письмах,

на застывших веках гордых

мертвых.

Это племя удалое,

что ни бабочкам, ни пчелам

не равно, что надо мною,

своевольное и злое,

пролетает роем черным, —

мне напомнило былое…

Быть может… Перевод М. Квятковской

Я жил во мраке тягостного сна

и ко всему вокруг ослеп на годы;

и вдруг ко мне нагрянула весна

во всей могучей щедрости природы.

Из почек зрелых

побеги брызнули стремительным напором,

и россыпи цветов — лиловых, красных, белых —

покрыли землю радостным узором.

И солнце золотым потоком стрел

лилось на прорастающие нивы,

и тополя колонны стройных тел

купали в гулком зеркале разлива.

Я столько странствовал, но лишь сейчас

приход весны увидел в первый раз

и крикнул ей с восторженной тревогой:

— Ты опоздала, счастья не верну! —

но думал, следуя своей дорогой

и к новому прислушиваясь сну:

— Еще я догоню мою весну!

Сад Перевод Н. Горской

Вдали от сада твоего, за лесом дальним,

который блещет медью и холодной сталью,

горит пурпурно-золотой вечерний ладан.

В твоем саду цветенье далий.

Твой бедный сад!.. Он жалок и ничтожен —

как будто бы цирюльником ухожен,

на карликов похожи низенькие пальмы,

и стриженые мирты по линейке встали…

И в их туннеле — апельсин… Звенит хрустально

фонтан на каменистом ложе

и сыплет, сыплет смех над белой галькой…

Черные сны Перевод С. Гончаренко

На площадь наплывает тень.

Скончался день

под плач вечерних перезвонов.

Стекла окон и балконов

блещут мертвенно в домах,

словно это на погосте

в темноте белеют кости;

вечер кладбищем пропах.

И даль озарена недаром

могильным отсветом кошмара.

Солнце скрылось. Гуще мрак.

Эхо повторяет шаг.

— Это ты? За мною? Ну же!

— Погоди… Не ты мне нужен.

Унынье Перевод П. Грушко

Время тоскою заткало

дряхлый родительский кров,

сумрак просторного зала —

здесь колыбель моих снов.

В гулком биенье упругом

меряя время в углу,

призрачным матовым кругом

светят часы в полумглу.

Тихие капли все то же

шепчут и шепчут с утра:

дни друг на друга похожи —

завтра, сегодня, вчера…

Смерклось. В садах золоченых

ветер трясет дерева…

Как нескончаемо в кронах

ветхая плачет листва!

* * *

«Час часы показали…» Перевод В. Андреева

Час часы показали,

ночь пуста и скучна.

Озябшие тени лежали

в застывшем саду; и луна

гладкая, словно череп,

катилась по небу вниз;

и, в холоде ночи потерян,

к ней руки тянул кипарис.

Сквозь полуоткрытые окна

музыка в дом вошла,

она звучала далеко

и никуда не звала.

Мазурки забытые звуки,

я с детства не слышал вас.

Чьи неумелые руки

вас воскресили сейчас?

Бывает — хандра находит,

и мыслей теряется нить,

и душу зевотой сводит,

и кажется… лучше не жить.

Советы Перевод О. Савича

I

Любви, что хочет родиться,

быть может, недолго ждать.

Но может ли возвратиться

все то, что ушло, — и когда?

Вчера нам даже не снится.

Вчера — это никогда!

II

Монета в руке испарится,

если ее не хранить.

Монета души испарится,

если ее не дарить.

* * *

«Ночью вчера мне снилось…» Перевод В. Андреева

Ночью вчера мне снилось

— о блаженство забыться сном, —

живая вода струилась

в сердце моем.

Не иссякая, немолчно,

в сердце струился родник.

Новой жизни источник,

я к тебе еще не приник.

Ночью вчера мне снилось

— о блаженство забыться сном, —

пасека появилась

в сердце моем.

И золотые пчелы

из горьких моих забот,

из памяти невеселой

делали сладкий мед.

Ночью вчера мне снилось

— о блаженство забыться сном, —

горящее сердце светилось

в сердце моем.

Солнце в сердце горело,

и кровь горела во мне,

и светом наполнилось тело,

и я заплакал во сне.

Ночью вчера мне снилось

— о блаженство забыться сном, —

сердце божие билось

в сердце моем.

* * *

«Сердце мое, ты уснуло?..» Перевод П. Грушко

Сердце мое, ты уснуло?

Не возвратятся рои

грез моих? Высох колодец,

мысли таивший мои?

Только лишь тьму извлекают

к свету пустые бадьи?

Нет, мое сердце не дремлет,

не погружается в сны,

но неустанно внимает

знакам с другой стороны,